Записки Каптагаева 9

09:03, 14 Сентября 2016

Продолжение, начало в предыдущих рубриках

Регистрация Общества «Ашар» имела некоторые последствия. Во-первых, под пресс партийного аппарата попал Арзымат Сулайманкулов, первый секретарь Ленинского райкома компартии. Без его содействия, конечно же, не было бы регистрации.  Председатель Исполкома Сагомонянц мне так и сказал, что кусает локти, ему не надо было соглашаться. В то же время власти не осмеливались отменить регистрацию, уже слишком большая народная сила стояла за обществом.

Как говорят – нет худа без добра, Сулайманкулов обрел популярность среди молодежи, особенно среди застройщиков – членов общества «Ашар», что помогло ему на выборах в Жогорку Кенеш весною 1990 года. Он стал депутатом Жогорку Кенеша по тому округу, куда входил жилой массив новостройки «Ак Орго». Практически все активисты общества были добровольными агитаторами, совершенно безвозмездно ходили по улицам и домам, подавляющее большинство застройщиков отдали за него свои голоса. Его победу на выборах мы восприняли как свою победу, считали его своим депутатом.

Тем временем под определенным давлением оказался и я. Меня вызвал Турар Койчиев, в то время вице-президент Академии наук, и жестко потребовал, чтобы я прекратил всякую деятельность на стороне, тем более в «Ашаре», а занимался своими прямыми обязанностями секретаря комитета комсомола и научного сотрудника. Мои доводы о том, что с застройщиками мне приходится работать в силу своих обязанностей в качестве депутата районного совета нардепов, он также не воспринял. Я оказался в довольно затруднительном положении.

Но тут вернулся из Москвы Аскар Акаевич, в то время президент Академии наук и депутат Верховного Совета СССР, и вызвал меня к себе. Его интересовало общество «Ашар» и мое отношение к обществу. Скорее всего, и у него была сводка КГБ или установка партийного органа. Но, в отличие от Койчиева, он не рубил с плеча, подробно расспрашивал об обществе, о членах, о целях и задачах. Как мог, я расписал наши радужные планы, особенно ему понравилась идея создания жилого массива с национальным колоритом. Как раз в те дни «Ашар» проводил творческий конкурс среди архитекторов. К моему удивлению Аскар Акаевич поддержал меня, сказал, что ничего крамольного в моем участии в деятельности общества не видит, более того, он посоветовал подтягивать больше опытных и знающих людей, сказал, что такое движение, имеющее большое социальное и культурное значение для города, нельзя оставлять на откуп малограмотной молодежи. Единственно, попросил занести ему все документы по «Ашару», что я и сделал. Видимо, его позиция по отношении к неформальныым группам, деятельность которых по сути была направлена против политики Компартии, была следствием его участия в работе Межрегиональной депутатской группы во главе с академиком Сахаровым в Верховном Совете СССР. Эта группа была генератором радикальных идей и имела огромное влияние на умонастроение общества. После разговора с Аскаром Акаевичем я почувствовал большое облегчение, он же по существу дал карт-бланш и я мог продолжать свою работу в обществе уже без оглядки.

О деятельности общества «Ашар» можно говорить очень много, жизнь в штабе кипела, отовсюду приезжали люди, выражали поддержку, но определенная часть приходила со своими проблемами, ждали помощи и участия, жаловались на бюрократию и бездущие партийных и советских аппаратов. В те дни Жыпар Жекшеев, как председатель исполкома общества, разрывался на части, звонил, требовал, писал письма. Естественно, какие-то вопросы решались, кому-то удавалось помочь в решении бытовых или связанных с работой вопросов, а кто то просто удовлетворялся тем, что его выслушали, поняли.

Популярность общества росла не по дням, а по часам. Таким образом, волею или неволею офис «Ашара», который находился по улице Жибек Жолу в помещениях кооператива Жекшеева, превратился в некий центр влияния на умы и настроения многих людей. Но здесь мне хотелось поговорить не об этой части деятельности общества, а об одном, на мой взгляд, наиболее значимом проекте, который, по существу, остался не реализованным. Последствия этого для Бишкека оказались плачевными. Речь идет об идее строительства жилого микрорайона с национальным колоритом, с соблюдением всех правил градостроительства и решением вопросов социального, культурного и бытового обслуживания жителей. Члены Совета общества были единодушны в том, что на окраинах Бишкека не должны возникать новые «нахаловки» и «шанхаи», что мы должны показать новые образцы градостроительства. Новостройка в районе Института Земледелия должна была стать воплощением мечты молодежи. Мы обявили архитектурно-градостроительный конкурс по новостройке “Ак Орго”. Такое название предполагаемому жилому массиву дали на Совете общества “Ашар”. Конечно же после долгих дебатов. Идея принадлежала Жумагазы Усупову. “Ак Орго” буквально переводится как Главная Юрта в ставке правителя. По идее Жумагазы, новостройка должна была стать примером современного градостроительства, центром формирования новой городской культуры кыргызов. Тогда мы верили, что по примеру “Ак Орго” и пойдет формирование других новостроек, которые непременно будут возникать и дальше. В то время кроме Института земледелия участки под строительство выделили еще в Маевке, т.е. новостроек было всего две. Но этому участку мы не придавали особого значения, поскольку там застройка планировалась как продолжение села Маевка. Поэтому основной упор делался на “Ак Орго” и будущий облик новостройки стал как бы проектом нашей мечты.

Конкурсные работы были выставлены в зале заседаний Ленинского райисполкома. Такой конкурс стал новым явлением, привлек внимание общественности. Каждая работа, представленная на конкурс, обсуждалась на Совете обществе “Ашар”, обсуждения были открытыми. В итоге победил проект, представленный группой молодых архитекторов во главе с Дуйшен Омуралиевым, преподавателем Политехнического института, который имел своебразный национальный колорит. Прохождение главных дорог, расположение зеленых зон, социальных, культурно-бытовых объектов, компановка жилых кварталов были как бы новым словом в архитектурном облике населенных пунктов. Партийное руководство республики и правительство также горячо поддерживали предложенную идею, был согласован и механизм реализации, определены источники и объемы финансирования, каждому застройшику предполагалось выдать долгосрочную ссуду под строительство, тем самым решив проблем вынужденного возведения жалких лачуг из-за нехватки средств, планировалось сразу же начать строительство школ и детских садов.

Планы были радужные. Завершился процесс подготовки документов, начали выдавать участки согласно уже утвержденному новому архитектурному плану. К сожалению, начало такого большого и значимого для облика столицы дела пришлось на пик социально-экономического кризиса в СССР и краха социалистической идеи. С распадом СССР и обретением независимости идея застройки по оригинальному плану рухнула, застройщики остались один на один со своими проблемами, кто-то успел получить ссуду, а большая часть нет, в дефиците было все, начиная от цемента, заканчивая шифером и строительным лесом. В итоге каждый строил то, что мог по своим средствам и возможностям, процесс стал уже неуправляемым. Более того, воспользовавшись хаосом того времени, местные органы начали злоупотреблять, насколько могли, уплотняли участки, даже выдали участки вдоль больших улиц, где предполагалась посадка зеленых насаждений как защитная полоса, начали урезать площади, оставленные под социальные объекты, сейчас порой там негде строить даже детский сад. К тому же начались отчасти стихийные, отчасти специально организованные процессы захвата земельных участков вокруг Бишкека. Развал советской хозяйственной системы на селе, закрытие мелких и средних производственных предприятий в регионах подхлестнули внутренюю миграцию, люди хлынули в Бишкек. Естественно, как грибы после дождя начали возникать новые зоны новостроек в пригородних земелях. Здесь уже было не до архитектурного облика, начали нарезать участки по простой схеме застройки, возведение жилья приняло массовый характер. Получилось то, что получилось. Сейчас имеем кольцо новостроек, опоясывающий Бишкек, так называемое “кольцо проблем”. Жилье построено там, где можно и там, где категорически нельзя, люди живут над магистралями газопроводов, теплотрасс, дома стоят даже на землях, отведенных под кладбище или свалку. Бишкек как столица, как самый большой город страны, не смог бы “проглотить” такую массу, и в итоге “кольцо” проглотило Бишкек, тонкий слой городской субкультуры рухнул, город превратился в огромный кишлак с большими базарами и с еще большими проблемами социально-бытового характера.

Политизация общества “Ашар” происходила быстрыми темпами, уже к осени 1989 года “Ашар” воспринимали не как организацию, призванную решать проблемы застройщиков, а как вполне политическую организацию. Соответственно и росло давление на общество, явно просматривались попытки дискредитации и разложения общества изнутри. “Ашар” как первая и единственная официально зарегистрированная неформальная организация притягивала многих, число желающих стать членами общества росло с каждым днем. По мере увеличения участников общество начало раздирать в противоположные стороны – те, кто получил участки под строительство, тяготели к более приземленным задачам, важно было решать проблемы обеспечения строительными материалами, строительства дорог и других объектов общего пользования, а те, кто не был завязан на земельные участки, начали тянуть к политическим задачам, они больше поднимали проблемы публикации ранее запрещенных трудов кыргызских «диссидентов» Абдрахманова, Тыныстанова, реабилитации репрессированных в 30-х годов личностей, открытия школ и детских садов с кыргызским языком обучения и воспитания и т.д. Было ясно, что взрыв неизбежен. Но нам не хотелось, чтобы это выглядело как крах идеи общества и, естественно, мы не хотели торжества наших оппонентов из «конторы», которые спали и видели распад организации. Тут Райхан Тологонов и Мелис Эшимканов предложили из числа активной части молодежи, особенно рабочих заводов и других предприятий, т.е. из числа пролетариев, образовать новое движение на идеях национального возрождения.

Скорее всего, мы тогда были в плену понятия, что основу политической партии составляют рабочие и крестьяне. Потому и решили интенсивно работать с рабочей молодежью. Решением Комитета комсомола Академии наук был организован Дискуссионный клуб «Кыргызы и Кыргызстан: история и перспективы», целью которого была возбуждение национального самосознания молодежи и отбор актива для будущего национально-демократического движения. Доклады на дискуссиях делали Салижан Жигитов, Асан Ормушев, Сулайман Каипов, Сыртбай Мусаев, Райхан Тологонов, Алмаз Акматалиев и другие молодые и не молодые ученые Академии наук. Атмосфера на заседаниях клуба всегда была вдохновляющей, обсуждения проходили бурно. В большей части говорили о славном прошлом нашего народа, о событиях 1916 года, о традициях общественного и государственного обустройства кыргызов в древности. Встречи клуба проходили в малом зале заседаний Академии наук на втором этаже, председательствовать приходилось мне. После двух месяцев интенсивной работы, в начале 1990 года, появилась группа молодых рабочих во главе с Чапрашты Базарбаевым. Они были, по сути, готовы возглавить новое движение. Цель дискуссионного клуба была достигнута, в 1990 году образовалось Народно-демократическое движение «Асаба», которое в 1991 году было зарегистрировано как партия национального возрождения «Асаба». Движение «Асаба» наряду с Обществом «Ашар» вошло в ядро образованного в мае 1990 года Демократического движения Кыргызстана.

Продолжение следует 

© Новые лица, 2014–2024
12+
О журнале Контакты Рекламодателям Соглашения и правила Правообладателям