В Бишкеке в творческой студии 705 состоялся показ спектакля «Белый Носорог». Основой сюжета стала пьеса Александра Гельмана «Протокол одного заседания». В постановке участвовали и сами зрители, а одному даже посчастливилось побыть в гуще событий. Актерский состав был неординарным, состоящим как из профессиональных актеров, так и непрофессиональных. Это были юристы, банковские служащие, экономисты. Позже режиссер Али скажет: «Мне нужны были люди из их собственной среды». А про него - что «он директор фирмы, но иногда и режиссер театра. Это очень странно и круто».
По дороге в студию 705 я невольно задумалась, почему именно «белый носорог», как именно это будет связано с тем, что я увижу на сцене. Захожу в подвал, спускаюсь по лестнице, еще одна дверь, и вот она уже позади. На глаза попадается белизна стен, потолка и длинный коридор. Вдоль одной из стен - книги, наверху - трубы (тоже выкрашены в белый цвет). «Уютно», - подумала я и пошла дальше по коридору. Встретили очень дружно и сразу просят к столу, словно ты пришел не на спектакль, а в гости к старым знакомым.
В комнате, где пройдет все действие спектакля, темно. Такой контраст темно-синей комнаты с белым коридором. Длинный стол, а напротив 15 стульев, с нетерпением ждущих зрителей.
Появление актеров не особо привлекает, пока все читают программу спектакля. Вот уже комната еще больше наполняется людьми, а Макгаффин в роли одного из зрителей чувствует себя не в своей тарелке.
И вот звучит фраза персонажа Анатолия Жарикова: «Половина богу молится, а половина - социалисты» - за которой следует интерес зрителя к происходящему.
Даниил Рэй, начинающий режиссер и исполнитель роли Толи Жарикова, позже скажет, что эта постановка не для ленивого зрителя.
- Я дико топлю за этот спектакль. Если убрать драматургию, то это еще и образовательный спектакль. Режиссер поднял тему банковскую, и, я думаю, посмотрев, люди, может быть, подумают об этом. Мне нравится, что к делу подошли серьезно, не было такого, например, сделай вид, что ты типа бухгалтер. Нет, спектакль заставит задуматься. Зрителю нужно слушать, кто есть кто и что он говорит. Я уверен в этом сценарии и спектакле. Если не нравится, лучше не смотреть. Я видел людей, которым действительно было интересно, а это дорогого стоит.
Сюжет запутанный, пока ты пытаешься понять, кто есть кто, появляются еще актеры, и ты переключаешься на них. Не забывая о них, я мельком смотрю на зрителей, на лицах которых явное недоумение. На что они пришли, пока непонятно. Вот появляется последний актер, и становится ясно, что дело только начинается…
Экспериментальная студия им. Брехта открылась в Алматы в 2007 году. В 2008 году был поставлен провокационный спектакль Пинтера, после которого режиссер Али познакомился с Маратом Райымкуловым. Именно с ним (совместно со студией 705) они решили поставить этот спектакль в 2016 году, они хотели показать то, чего раньше люди не видели.
- Мы стали смотреть, что никогда не ставилось. Цель постановки в том, чтобы сказать то, чего ранее не говорили. А иначе зачем вообще ставить спектакль?
- А почему именно в Бишкеке?
- Мне кажется, Кыргызстан - более открытая страна, демократическая именно с точки зрения искусства. Ты можешь говорить то, по поводу чего ты переживаешь.
Все происходило поэтапно. Сперва нужно было решить вопрос с помещением. Помещение было найдено. Потом провести пробы, пригласить актеров.
- Мы встречались и общались с разными людьми, потому что искали людей определенного типажа. Мы хотели взять отчасти профессиональных актеров, а отчасти – людей, не приближенных к этой сфере. Когда человек далек от банковской сферы, для него это будет непонятным явлением. Так мы и пригласили экономистов, юристов. Тем самым они вместе с актерами дополняли друг друга. Три дня с утра до вечера мы с ними общались, кто в школу просил подъехать, кто-то - в торговый центр, кто-то - на базар. Да, было сложно. Пришлось дорабатывать помещение, свет, музыку. Как только все было готово, работа началась.
Производственная пьеса - новинка для бишкекского зрителя, и не только для нас, но и для СНГ. Суть ее состоит из полного погружения в действие. Актер не проигрывает роль, а живет в ней. Со всеми тонкостями производства труда, нюансов, связанных с банковской сферой. Потому что этот жанр не предполагает иного вхождения. И, чтобы понять пьесу, зритель непосредственно должен быть участником постановки.
- Это совершенно не мой образ, я человек наивный, мягкий по характеру, а мой персонаж - важная личность, серьезная холодная леди. Я выписывала себе, как должны лежать мои руки, какими должны быть взгляд, тембр голоса, манера общения, стиль одежды. Я стала сильной благодаря этому персонажу.
Актриса театра и кино Мээрим Касаболотова сыграла роль члена правления. Для нее эта роль оказалась трудной, поскольку это был первый опыт русскоязычной постановки:
- Мне было сложно, я зубрила текст. Но мне хотелось преодолеть эту трудность, хотелось посмотреть, на что я способна, рискнуть, попробовать что-то новое после 23-х лет работы в театре. Я много изучала сферу банка, наблюдала за работниками, как они ходят, сидят, следила за их жестами, мимикой. Мне все это важно было перенять и показать зрителю. Мы репетировали часами, могли остаться допоздна.
Из записей Мээрим: «Ох, как я устала! Когда мы освободимся? Хочется поскорее пойти домой и лечь спать».
Наблюдать за актерами было крайне удивительно, каждый из них жил, не выходя из образа. Ты смотришь за одними актерами, переместишь взгляд в сторону и видишь, что другие не сидят без дела. Они играют, так же находясь в тени. Были видны волнение актеров, моменты, когда они могли запнуться, но это было спрятано за маской мастерства.
Али: «Я не хотел брать дублеров, чтобы они стояли и ждали, пока герой скажет или сделает что-то не то, чтобы получить себе роль. Это непрофессионально, но я сказал ребятам, что по отношению к ним это будет честно. И они выложились по полной. Я был честен с ними, как и они со мной. Самое главное, что было у них, - это ансамблевость. Я как режиссер видел, что они кое-что забывали, где-то терялись, но зритель этого всего не видел. Знаешь, почему? Потому что они друг другу помогали, прикрывали где-то. На самом деле интересная работа получилась. Самое важное - чтобы человек хотел это видеть.
- Как вы передали эти эмоции, что хотелось плакать от боли?
- Были эмоции? Это работа актеров. Каждый из них вложился. Ребята все пережили… И, ты знаешь, получилось ведь. Театр - это интимная вещь. Хочется проговорить все, причем детально. Мы передаем личное, хоть мы и говорим о банке, но вот мы все сужаем и сужаем круг. И получается ведь, что говорим уже и не о банке. То, что мы показали, может произойти с каждым, но не хочется, чтобы такое было.
Ближе к середине спектакля у меня появилось много вопросов. Неужели такое может быть в действительности? Много ли сегодня людей, у которых вера друг в друга до сих пор есть? После фразы «там воруют, сям воруют, время сейчас такое» хочется ответить, что многие не умеют воровать, да и не хотят уметь. Кстати, фраза тоже из этого спектакля. Пьеса вообще не о банках, это в целом о человеческом мире, о предательстве, об эгоизме. Банк - это всего лишь некая площадка, через которую мы пытались показать жизнь, боль: «Он пошел на все, от этого все равно ничего бы не получил, а его предали».
Филипп Райхмуд, зритель:
- Для меня важно то, что близко мне. Такое бывает с каждым человеком. Интересно видеть то, что ты знаешь. Впечатляет человека больше всего боль, когда ты с этим сталкиваешься, невольно это запоминаешь. Обидно, когда ты пытаешься сделать добро, а получаешь в ответ нечто противоположное. Из-за это становится обидно, больно, и вот именно эту боль актеры сумели показать. Заслуга актеров в том, что они передали невероятный поток энергии. Мне понравилось, как было показано столкновение культур, поколений. Я бы хотел привести на эту постановку своих коллег, чтобы они увидели, как не нужно делать в работе. Сила современного искусства в том, что оно может тебя «торкнуть», дать какое-то чувство, которое не передать словами.
Чем дальше идет спектакль, тем больше хочется пододвинуться поближе к актерам, к самому действию. Спектакль не про банк. Нет, он о жизни, о предательстве, о людях «старой закалки», людях, которые уже не ценятся, людях, которых может уже и не быть. У нас (в стране, а может, и в мире) много чего нет, но не может быть такого, чтобы у нас вообще ничего не было. «Человек не пешка, он может что-то менять в своей жизни», - сказал главный герой. Хочется верить, что людей, не плюющих на остальных, немало. Все больше думаешь о том, как устроен человек, а люди, а целый мир? Так, об этом буду думать позже, сейчас все внимание возвращается к актерам…
Даниил:
- Обычно я нахожусь за кадром (оператор, режиссер), я не актер. Каждый раз, выходя к зрителям, мне приходится в себе что-то переламывать. Я привык делать все ради одного кадра: и свет и игру. Мне может понадобиться один дубль или семнадцать. А тут так нельзя, тут, если начал все, ты играешь все 2 часа. Иначе зритель увидит фальшь, все должно быть живым.
- А что ты видишь, когда смотришь на зрителей?
- По сценарию я не могу смотреть на зрителей даже глазком, а вот есть один момент, где мне говорят: «Посмотри, кто из них…» - и показывают на зрителей. Я просто жду этого момента, чтобы посмотреть, какие зрители пришли, на их эмоции, вообще, есть ли они. Мне хочется увидеть реакцию людей, живые ли они вообще.
- И что ты видишь?
- Я вижу заинтересованность, а это просто круто. А когда слышу глухие вздохи или какое-то негодование со стороны зрителей, я думаю: «Работает, продолжаем в том же духе, ребята». Мы рады, что тем, кто приходит, нравится то, что они видят. Это дорогого стоит.
На сцене все происходит сумбурно, то столкновение, то кто-то объединяется, то опять ссорятся. Интересно увидеть отношения актеров вне спектакля. «Мне нравится, что они все в белый цвет покрасили, ну, по сути, здесь канализация находится. Если ты сюда придешь, никто не будет на тебя смотреть, типа ты кто, выйди отсюда. Нет, наоборот: «Здрасьте, заходите, мы 705».
Мээрим рассказала, что ей понравилась аура группы 705, они все простые, люди творческие. Именно сюда приходишь отдыхать душой. Мы (лица, задействованные в спектакле) ссорились, иногда спорили, много шутили - это и есть общение. И именно благодаря такому общению мы стали близки. Из дневника Мээрим: «Я актриса, и это мне помогает в жизни, не только на сцене театра. У нас репетиция, и это здорово. Собрались прекрасные люди, коллектив у нас замечательный. Али - шикарный режиссер. Рашид хороший. Рысбек добрый. Нурсултан смешной. Нуридин серьезный. Искендер скромный. Тургунай - красавица. Эльзада - милашка. Дарина прекрасная. Марат очень серьезный и аккуратный. Все талантливые актеры, люблю вас».
Люди собрались совершенно разные, благодаря этому получилась интересная постановка. Они разрушили стену (сцена-зритель), и именно этим не оставили равнодушным никого в этой маленькой комнате, которая открыла целый мир. Я вдохнула и не выдыхала до самого конца, пока с нетерпением слушала последние слова героев. Волнение прошлось по сидящим рядом людям, думаю, и они ощутили это трепетное чувство. Наклонившись вперед, мы жадно слушали, отбросив все остальное на второй план. По окончании я исписала лист одним словом «Превосходно», но потом я поняла, что это слово передает мое восхищение неполностью.
Пытаясь выловить актерский состав и выразить им свое восхищение, я побежала в гримерную. Я стала ждать, когда начнут выходить актеры, вдруг дверь открылась, и я увидела обычных людей, которые несколько минут назад собрали столько эмоций и аплодисментов. В одном углу переодевались, в другом откупоривали бутылку, а у входа я стою и знакомлюсь с актерами. Благодарю за постановку, говорю с еще не разбежавшимися зрителями, делимся эмоциями. В этот день я шла домой наполненная разными чувствами…
Текст Адеми Сатыбалдиевой
Фото Тимура Райымкулова
Ментор Елена Воронина