Визит президента Алмазбека Атамбаева в Туркмению прецедент в новейшей истории небывалый, визиты первых лиц между нашими странами не осуществлялись больше 20 лет.
Визит в Туркмению – только часть серии визитов в тюркские страны и страны арабского мира. Руководство страны ищет выходы из энергетического кризиса, который грозит поглотить и разрушить Кыргызстан.
Официально все гладко. Атамбаев отметил особую важность вопроса о сотрудничестве Кыргызстана и Туркменистана в топливно-экономической сфере: «Надеюсь, что с учетом энергетического потенциала Туркменистана наше сотрудничество может стать примером для региона».
«Мы должны уделить особое внимание активизации торгово-экономического сотрудничества, взаимодействию в сферах транспорта, энергетики и инвестиций. Также необходимо активизировать контакты между бизнес-кругами двух стран», - сказал глава Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов.
Из уст второго туркменского президента журналисты также узнали, что Туркменистан увеличивает выработку электроэнергии и готов изучить вопрос ее поставок в Кыргызстан в ближайшее время. Подписан ряд базовых договоров о сотрудничестве, в том числе Договор о дружбе, взаимопонимании и сотрудничестве между Кыргызской Республикой и Туркменистаном, который у нас отсутствовал.
Таковы официальные итоги визита. Что все это означает в геополитическом раскладе? Майкл Денисон, бывший советник госсекретаря Великобритании по делам СНГ, видит энергетическую карту региона под определенным углом: «Одной из координат, определяющих геополитику в Азии после распада Советского Союза, была конкуренция за энергетические отрасли. Вода и нефтегазовые месторождения в регионе – основные камни преткновения. Внешние игроки рассматривали доступ к сектору, как механизм влияния в регионе. В коммерческом плане – как новую глобальную возможность для крупных корпоративных игроков. Однако энергетическая отрасль находится в состоянии стремительной и болезненной трансформации».
После распада Союза газ и нефть остались у Туркмении, Узбекистана и Казахстана, и они в полной мере воспользовались этим преимуществом, а Кыргызстан, по идее, должен был стать поставщиком электроэнергии в регионе. Но в силу неграмотной политической и экономической политики (а вернее, полного ее отсутствия) акаевской и бакиевской команд, мы пришли к тому, что инвестиции в нашу страну серьезные компании вкладывать остерегаются. Самим нам отрасль развивать не на что, разворовано все, что может быть разворовано, концов не найдешь, и мы вынуждены умолять соседей поставить нам немного электричества по льготным ценам, чтобы как-то пережить зиму-2014. Это если в общих чертах.
Зачем мы Туркмении? По нашей территории можно было бы провести, например, дополнительно газопровод в Китай, транспортные коридоры, и вообще упростить с нашей помощью торгово-экономические отношения с этой сраной.
Еще в июле 2007 года Китайская национальная нефтегазовая корпорация подписала соглашение с Туркменистаном об импорте 30 миллиардов кубометров газа в год через перспективный газопровод Китай – Средняя Азия. Этот газопровод берет начало в Гедайму на границе Туркменистана и Узбекистана, проходит через Узбекистан и Казахстан и затем вливается в планируемую вторую ветку китайского газопровода Запад-Восток в северо-западной провинции Китая Хинъян. Этим проектом, однако, амбиции и потребности в капитале Туркменистана не ограничиваются.
«Растущие доходы, урбанизация и опасения по поводу смога в городах заставляют Китай переходить с использования угля и нефти на газ. За последние 13 лет потребление газа в стране увеличилось почти в семь раз до 168 млрд куб. м, и теперь по этому показателю Китай уступает только США и России. Также ожидается, что спрос на газ в Китае продолжит расти», - пишет медиаэксперт международного уровня Анджли Равал.
Поэтому мы действительно можем быть полезны Туркменистану. А
вот сможет ли Туркменистан помочь нам в краткосрочной перспективе? Ведь
трансфер той же электроэнергии через Узбекистан сильно затруднен по понятным
причинам. Существует и масса других проблем по части сотрудничества в этой
отрасли.
Игорь Томберг, эксперт Российской
академии наук, смотрит на ситуацию с практической точки зрения: «Водно-энергетический комплекс
Центральноазиатского региона обладает
крупнейшим энергетическим потенциалом, составляющим, по разным оценкам, 430–460
млрд кВт/ч в год. Однако его развитие сталкивается с рядом системных проблем.
Почти 85% водных ресурсов региона сосредоточено в Таджикистане и Кыргызстане.
Эти страны, расположенные в зоне формирования стока Амударьи и Сырдарьи,
заинтересованы, прежде всего, в энергетическом использовании водных ресурсов
горных рек (Вахша, Пянджа, Зеравшана, Нарына), являющихся основными
составляющими Амударьи и Сырдарьи. Ирригация для них имеет подчиненное
значение. Для этих стран вегетационный период (весна–лето) в приоритетном
порядке связан с накоплением водных ресурсов в водохранилищах (Нурекское,
Кайраккумское в Таджикистане, Токтогульское в Кыргызстане) во время таяния
накопившегося зимой в горах снега и ледников, с которых берут начало реки
региона. Межвегетационный период (осень–зима) характеризуется повышенным
потреблением и активной выработкой электроэнергии, что, соответственно, требует
выпуска больших объемов воды. Напротив, для Казахстана, Узбекистана и
Туркменистана приоритетным является вегетационный период, в течение которого
водные ресурсы активно используются для нужд орошаемого земледелия. Проблем –
масса.
Энергетический комплекс Центральной Азии привлекает пристальное внимание практически всех прилегающих стран. Интерес к проектам развития водно-энергетических ресурсов ЦА проявляют США, ЕС, Китай, Россия, Иран, Индия, Пакистан. Как правило, внешние партнеры имеют к этим проектам не столько коммерческий, сколько геополитический интерес. Речь идет, скорее, о конкуренции за наращивание своего присутствия и влияния в регионе».
То есть, пытаясь наладить сотрудничество с той же Туркменией, мы попадаем в очередную геополитическую мясорубку.
«Гидроэнергетический потенциал горных республик Средней Азии огромен.По подсчетам экспертов Евразийского банка развития, в течение десяти лет здесь можно ввести в строй около 10 ГВт мощности. В то же время, по подсчетам тех же экспертов, на это потребуется около 15 млрд долл. Причем следует учитывать и расходы на строительство ЛЭП большой пропускной способности, на возведение объектов сети для связи систем различного напряжения. Сейчас эта сумма составляет уже 30–35 млрд долл., и для стран региона она неподъемная.
Более низкие темпы экономического развития в Кыргызстане и Таджикистане обусловлены, в частности, отсутствием собственных углеводородных ресурсов. Во многом по этой причине обе республики после распада СССР пополнили ряды наименее развитых стран мира», - продолжает Игорь Томберг.
Распутать клубок предстоит нынешней власти, которая получила в наследство порядочный гордиев узел. Как-то выправить ситуацию и привлечь-таки инвестиции можно только при условии полноценного и неконфликтного регионального сотрудничества. Иначе говоря, нам придется не только с Туркменией дружить, но и все теснее сближаться с Казахстаном, а значит – с Евразийским экономическим союзом. При этом как-то договариваться с Узбекистаном тоже придется, иного выхода нет. А противоречия на уровне региона между Узбекистаном и ЕАЭС – есть, и весьма внятные. Сделать выбор в пользу тюркского мира или евразийского пророссийского объединения мы не можем, так как попадем под пресс взаимоисключающих интересов. Проводить дальше многовекторную политику тоже не получится. Свой собственный ресурс отсутствует напрочь. Как поступить в данной ситуации? Необходима кропотливая и очень взвешенная аналитическая и дипломатическая работа. Чем и занято нынешнее руководство.
Светлана Бегунова