В конце августа Кыргызстан потрясла трагедия, случившаяся в Москве. Тогда в типографии во время пожара погибли 17 молодых кыргызстанок. Траур, похороны… Родным этих девушек еще предстоит научиться жить с этой бедой. Как и всем нам. История трудовых мигрантов продолжается. Сколько еще их сгинет на просторах России, Казахстана, Турции, Китая? Хлеб мигранта горек, и об этом, к сожалению, приходится напоминать чиновникам регулярно.
Парадоксально, но факт: вместо того, чтобы удерживать граждан от поисков куска хлеба за рубежом, учитывая, что в Кыргызстане и своих мест хватает, где можно и нужно использовать руки работяг, власти буквально поощряют выезд трудоспособного населения за бугор. Увы, причина банальна – денежные переводы от гастарбайтеров пополняют госказну!
Пленница дорог
«Гиблое место» - так издавна называли поселок Уренгой на Крайнем Севере необъятной России. При этом сей населенный пункт, возникший среди мерзлой пустоши, крайне богат подземными сокровищами. Качают там углеводороды – и в ус не дуют. Газовый Клондайк!
Но почему же его назвали гиблым? А там толщина почвы со спичечный коробок. Снизу – вечная мерзлота. И среди этого доисторического льда есть еще и полыньи, незаметные из-за корки верхнего стылого крошева. Бывает, идет себе человек – раз! – и в дырку эту. Даже охнуть не успеет, как над его головой грязная шуга уже начинает смерзаться. Куда там зыбучим пескам Сахары или болотным трясинам Украины до уренгойских капканов. В общем, не приведи Господь…
Но именно туда, в это экстремальное место, где зима – длится более 280 дней в году, и привела судьба нашу землячку Айгулю.
Крутись, как можешь!
Вначале Айгуля работала на железной дороге и, как положено настоящему проводнику, пыталась делать деньги на всем, чем можно. И особенно на том, на чем нельзя. Она мухлевала с углем и кипятком, передавала подозрительные посылки, привечала пассажиров-«зайцев», тарила в немыслимых тайниках вагонов яблоки, картошку и прочий урожай кыргызстанских полей-огородов для оголодавших без витаминов сибиряков. Что называется, крутилась.
Потом настала эпоха китайского ширпотреба. Коробейники из Кыргызстана со своим товаром, словно казаки из войска Ермака, пробирались все дальше и дальше в глубь тайги. Челночный бизнес сулил большие деньги. Вот Айгуля и оставила «железку», заделавшись «обходчицей». То есть обходила пешком тамошние рабочие общаги, офисы, учреждения, предлагая местным свой трикотаж и прочий товар напрямую, с минимальными наценками. Люди брали: и выгодно, и с доставкой!
Когда подкопила деньжат, Айгуля, добравшаяся к тому времени до Ямало-Ненецкого автономного округа, арендовала место на барахолке в Новом Уренгое. Активисты из диаспоры подмогли, и нужные бумаги справили. Легализовали, одним словом.
Пытка холодом, голодом и дефицитом денег
Невиданные прежде Айгулей радужные всполохи северного сияния быстро перестали умилять. Морозы под -45 С для южанки оказались настоящим испытанием на прочность, как и пробиравший до костей ветер. В такую пору ее железный контейнер с товаром превращался в карцер, где происходила настоящая пытка холодом.
Обустройство на новом месте шло со скрипом. Хозяйка квартиры, которую снимала Айгуля, все время взвинчивала цены. К тому же продукты на Севере жуть какие дорогие. Приходилось затягивать ремешок–то, и даже пару раз падать в обморок от голода.
И с рэкетирами
пришлось столкнуться нос к носу. «Торпеды» попались отмороженные, размахивали
битами направо-налево, чудо, что никого не убили из торговцев! Айгуля
слышала, что иногда последствия таких инцидентов бывают гораздо страшнее.
Строптивого челночника могли поставить «на счетчик», спалить лавку, банально
покалечить, предприниматель мог вообще угодить в милицейскую хронику как
«пропавший без вести».
Говорят, что дети – наше счастье. Значит, я несчастный человек…
Айгуля таскала огромные баулы со шмотьем, питалась лапшой из «бич-пакетов», клацала зубами на стуже, одеревеневшими пальцами стучала по кнопкам калькулятора. Одним словом, в полной мере вкусила горького мигрантского хлеба.
А жилы она рвала ради детей. Будущих. В Салехарде Айгуля сошлась с неким Канатом, уроженцем Баткена, поставщиком обуви. Тот со своими скороходами Made in China добирался аж до самого Надыма. Считай, на край земли. Вот общий бизнес и свел на чужбине соотечественников.
Канат, надо сказать, частенько и прикладывался, и рукоприкладствовал. Но Айгуля терпела, надеясь, что со временем он отлихорадится, перебесится, и будет у них полноценная семья.
Увы и ах! В один из дней, когда супруга отсутствовала, Канат собрал в барсетку все имевшиеся в квартире деньги и растворился в небытие. Айгуля тогда чуть руки на себя не наложила. Лишь надеялась, что вора будет ожидать участь очередной жертвы гибельной ледяной полыньи...
Едва расквитавшись
с кредиторами, Айгуля, опустошенная и финансово, и морально, вынуждена была
вернуться на родину. Но здесь ее ждал новый удар. Врачи, и не только районные,
но и бишкекские, ошеломили своим диагнозом: неизлечимое бесплодие. Причем во
многом оно было вызвано именно «благодаря» студеным да непосильным челночным
будням. Такая вот плата за призрачный «успех» гастарбайтера...
Что сильнее зова крови?
Миграция имеет много ликов. Помнится, как в советские времена в местных газетах давались объявления – приглашения в саму Москву. На пост дворника. Выгода? Всего через год-два санитарам улиц предоставлялась квартира в столице СССР. То были благословенные времена для провинциалов-лимитчиков со всех концов Союза, которые легко соглашались на непрестижную работу вместо москвичей-белоручек. Ведь прописка дорогого стоит!
А со страниц «Советской Киргизии» звучал клич к чабанам, готовым своим ходом перегонять государственные стада в Монголию. Путь неблизкий, тысячи верст по голым степям, да еще и под конвоем голодных волчьих глаз, поэтому гуртовщикам платили прилично. Плюс была возможность увидеть родину Чингисхана. Кака-никакая, а заграница…
Однако с момента обретения Кыргызстаном суверенитета трудовая миграция все более напоминала уже эмиграцию. Хотя кыргызы достаточно космополитичны и в сытой доле аполитичны, но в плане сохранения родо-территориальных традиций очень архаичны. То бишь, раз пакуют чемоданы и потом за кордоном пускают новые корни, значит, есть нечто, что сильнее зова крови!
Сие нечто – элементарное желание жить лучше. И если Отчизна не может этого обеспечить, люди поневоле становятся пленниками дорог. Прозябать в нищете, теша себя мыслью, что ты патриот? Увольте. Вот потому многие «понаехавшие» в Казахстан или Россию стремятся получить тамошнее гражданство, а не просто вид на жительство, стараются устроиться на перспективную должность, определить детей в местные школы и вузы, оформить медстраховку, водительские права, пенсионную книжку и т.д. Они оценивают жизнь трезво и мыслят категориями будущего.
Феномен «Города 312»
Честно скажу, я понимаю тех, кто когда-то в поисках лучшей доли покинул Кыргызстан. Может, в глубине души и сожалею о прерванных связях, но судить их не берусь. Отрадно, что нашли себя в медиа-пространстве СНГ коллеги-журналисты из нашей столицы; одна семейная пара, начинавшая с полуподвального швейного цеха в Бишкеке, ныне имеет собственную сеть брендовых бутиков в Германии; многие наши топ-менеджеры, управленцы и компьютерные гении работают в престижных компаниях Старого и Нового Света; профессиональные офицеры из силовых структур КР котируются во многих уголках Содружества; есть, в конце концов, такая группа, как «Город 312»…
А вот чего я никогда не пойму, так это стремления наших вельмож залезть гастарбайтерам... в карман. Ведь ясно же, что земляки едут калымить к чужестранцам не от хорошей жизни – от безнадеги. Но будучи не в состоянии обуздать эти мощные миграционные потоки, чинуши, ничтоже сумняшеся, взяли на себя простейшую роль – контроль. Особенно над денежными потоками, идущими из-за границы. Ведь в общем итоге от мигрантов в КР за год поступает солидная сумма – свыше 2 млрд. долларов. Согласно исследованиям экспертов Евразийского банка, это более 31 процента ВВП страны, что является одним из самых высоких показателей в мире. Шутка ли, почти каждый десятый кыргызстанец ныне батрачит за пределами Отечества. Но бог ты мой, разве не глупость всерьез считать данные почтовые переводы от них «инвестициями в экономику Кыргызстана»? Не кажется ли вам чистым прожектерством идея закладывать гастарбайтерские финансы в госбюджет и серьезно оперировать ими в ходе банковских и прочих операций?!
Неизбежное зло?
Неужели властям невдомек, что кажущиеся для рядового кыргызстанца фантастическими 500–800 баксов для страны пребывания – гроши? Что зарабатываются они часто рабским трудом на нелегальных условиях под дамокловым мечом угрозы депортации? Что многие тысячи штрейкбрехеров, шабашников, поденщиков живут чуть ли не впроголодь, дабы выслать по почте родным свою получку?
Эксперты утверждают, что экспорт дешевых рабочих рук из Кыргызстана хоть и зло, но зло неизбежное, на данном этапе «структурных реформ» обоснованное, да к тому ж доходное. Причем с цифрами в руках утверждают, аргументы разные приводят, диаграммы показывают. Неволей начинаешь этим аналитикам верить! Вот только поверит ли их умным речам моя сестра, та самая Айгуль, пережившая кошмар Уренгоя…
Азиз
Карашев