Министерство юстиции Кыргызстана – одно из самых загадочных ведомств в государстве, здесь, в тиши высоких кабинетов, рождаются законопроекты, регулирующие нашу жизнь.
У населения страны к Минюсту претензий немного, потому что не всегда простым смертным понятна эта работа. Шумиха вокруг Минюста появилась только после скандала, связанного с отставкой Генпрокурора Аиды Саляновой. Когда выяснилось, что ее муж, обвиняемый в получении взятки, работает помощником министра юстиции.
О том, чем сегодня занимается министерство, какие внедряет новшества, и мог ли супруг Генпрокурора быть замешанным в скандале со взяткой, наше интервью с министром юстиции Алмамбетом Шыкмаматовым.
О работе
- Алмамбет Насырканович, чем сегодня занимается министерство юстиции?
- Предназначение любой власти – это построение сильного, демократического, правового государства, со справедливыми законами и судебной системой, с высоким благосостоянием общества, с гарантированным соблюдением прав граждан. Это идеал государства, в котором мы все хотели бы жить. Что сделать, чтобы общество было справедливым? Должны быть справедливые законы, соответствующие международным стандартам. Полно примеров, когда граждане какой-либо страны живут в достатке, но нет справедливости. Есть диктаторская власть, которая попирает права граждан. Поэтому благосостояние и права граждан стоят на одной чаше весов, они равноценны. Чтобы это обеспечить, должна быть справедливая, беспристрастная судебная система. А граждане должны быть осведомлены о защите и способах реализации своих прав через соответствующие законы и суд. И только при таких условиях можно сказать, что государство состоялось и создало справедливую систему, при которой в этой стране живется хорошо. Это и называется демократия. Таким образом, все сферы жизнедеятельности, так или иначе, сводятся к нормативно правовым актам. И министерство юстиции, как орган уполномоченный продвигать политику в области права, делает все, чтобы не было в наших законах коллизий и противоречий.
- А противоречия есть?
- Сколько угодно. Все судьи выносят свои решения, даже для кого-то не справедливые, опираясь на существующие законы. Но парадокс в том, что у нас в законодательстве одни и те же общественные отношения регулируются несколькими законами. Когда выгодно, они руководствуются одним законом, когда нет – другим. И всегда судьи доказывают, что вынесли законное решение, так как многие законы не потеряли силу. Поэтому задачей Минюста является устранение коллизий в законах. Сейчас под руководством президента трудятся рабочие группы совета по реформе судебной системы, они разрабатывают новый уголовно-процессуальный кодекс, гражданско-процессуальный кодекс, кодекс о проступках, кодекс исполнительного производства и кодекс о наказаниях. Сейчас все эти кодексы полностью пересматриваются, чтобы не было коллизий, чтобы судьи не могли, пользуясь пробелами в законах, варьировать и выносить несправедливые решения. И Минюст активно вовлечен в этот процесс.
По статистике в Кыргызстане существует 405 базовых законов, постановлений правительства – 16 400, указов президента – 8 150, постановлений Жогорку Кенеша – 5 078. А всего нормативно-правовых актов – 42 тысячи.
Кстати, самые молодые кадры на госслужбе – это сотрудники министерства юстиции. У нас работают выпускники вузов до 30-35 лет. Здесь они получают хорошую школу. Дальше идут работать в судебный корпус, в правительство, и т.д., то есть, продолжают быть активно вовлеченными в законодательный процесс. Минюст в какой-то степени кузница кадров.
- Что бы вы назвали своей победой в качестве министра за те 4 года, что вы находитесь на этом посту?
- Приоритетом своей работы на посту министра юстиции я решил сделать правовое просвещение наших граждан, чтобы каждый кыргызстанец был осведомлен о способах защиты своих прав и законных интересов. Для этого мы усилили наш сектор правовой пропаганды, переформатировав его в управление. И каждый важный закон доносим до общественности. Мы работаем с международными донорами и запустили программу «Ой-ордо», которая стала самой популярной на ОТРК. Через эту программу мы доносим до общественности все новшества и способы защиты гражданами своих прав. Второй момент, разместили на сайте Минюста открытый доступ граждан ко всем законам Кыргызстана. И третье, мы начали активные реформы в адвокатуре. Во всех развитых странах, где работают справедливые законы и граждане чувствуют себя защищенными от правового произвола, очень сильное гражданское общество. А адвокаты и есть представители гражданского общества. Меня очень настораживает и огорчает, что в Кыргызстане к адвокатам мало доверия. Граждане часто обращаются с жалобами и заявлениями, что адвокаты берут деньги и не защищают их интересы, идут на сговор со следователями, становятся посредниками в передаче взяток между судьями, прокурорами. Одним словом, есть и среди адвокатов нечистые на руку. Не все, конечно, но существует такая тенденция. Мы сделали глубокий научный анализ, ознакомились с опытом развитых стран, провели множество круглых столов и научных конференций, и выяснили, что наша проблема в том, что государство регулирует адвокатуру. Мы приняли новый закон, в соответствии с которым адвокатура будет саморегулируемой организацией. Государство должно отойти от регулирования их деятельности в виде выдачи и отзыва лицензий. Как показывает практика, это не дает хороших результатов. Чтобы развить институт адвокатуры в Кыргызстане до уровня международных стандартов, надо, чтобы этот институт был саморегулируемым. Чтобы сами адвокаты старались за свою репутацию и самоочищались.
- Как же будет регулироваться их деятельность?
- Законом об адвокатуре. А Минюст на первых порах поможет этой организации встать на ноги. Недавно прошел первый съезд адвокатов, там принят устав, кодекс чести адвокатов, избран орган управления, ревизионная комиссия, комиссия по этике. И теперь начнется становление адвокатуры. Цель этих реформ, чтобы когда-нибудь институт адвокатуры начал соответствовать международным стандартам.
- То есть это была ваша личная инициатива, как министра?
- Да. И руководствовался я следующим – если посмотреть развитые страны, где права граждан защищены и нет коррупции, адвокат – одна из самых престижных профессий. Честные адвокаты – это один из способов борьбы с коррупцией. Наши граждане, зачастую вынуждены во всех инстанциях давать взятки от участковых до аилокмоту, чтобы решить какие-то правовые вопросы. Среди наших гражданах бытует стойкое убеждение: чтобы решить какую-то проблему надо дать кому-то деньги. Мы должны ломать этот стереотип. Не надо давать деньги, достаточно обратиться к адвокату, как в развитых странах. Там люди, когда у них возникают какие-то проблемы или недоразумения с госорганами, не идут спорить, не дают взятки, а просто звонят своим адвокатам. Они им доверяют, они дорожат им. Поэтому профессия адвоката в развитых странах – самая престижная и высокооплачиваемая. Стать адвокатом для них – огромная честь. А у нас в адвокаты идут люди, изгнанные из следственных органов, бывшие судьи, не прошедшие аттестацию, и т.д. Это какой-то штрафбат получается. Так не должно быть. Поэтому адвокаты должны за свою репутацию сами бороться. И рано или поздно у нас адвокаты буду людьми уважаемыми и самыми востребованными. Люди будут верить им, и доверять им все свои проблемы, а не бегать по высоким кабинетам и давать взятки.
- А сами адвокаты как отнеслись к вашей инициативе?
- Часть адвокатов не сразу согласились с нашей идеи. Это те адвокаты, у кого хорошая репутация. Им это не понравилось. Но с точки зрения пользы для общества это эгоистичная позиция. Мы думаем, что реформа адвокатуры приведет и к реформе правоохранительных органов. Если будут сильные адвокаты, они смогут поставить на место преступившего закон, превысившего полномочия чиновника или милиционера. Это тоже часть реформы правоохранительной системы. И в любом государственном или частном учреждении, если попираются права граждан, адвокат может законными способами отстоять права граждан, так как не все граждане знают досконально все законы и подзаконные акты. А для этого нужно, чтобы граждане верили адвокатам. А чтобы оправдать это доверие, адвокаты должны доказать, что они надежные партнеры, надежные защитники. И повысить свой статус и престиж.
О биометрии
- Сегодня много критики по поводу сбора биометрии. Насколько законен сбор биометрических данных?
- Весь цивилизованный мир уже перешел к биометрии. Простой пример: чтобы студент поступил в вуз, он должен собрать кучу документов – собрать справки с места жительства, военкомата, школы, домкома, паспортного стола, МВД. И везде человек сталкивается с бюрократической машиной, с очередями, с хамством мелких исполнителей. Это человека выматывает. Когда все пройдут биометрию, то отпадет необходимость бегать по инстанциям, чтобы собрать справки. Мы видим, как в зарубежных фильмах полицейский, проверяя документы, заносит их в какой-то аппарата, и сразу же выясняет все данные человека, быстро и эффективно. Биометрия – это требование современного мира. И к этому надо идти. В этом нет ничего плохого и незаконного.
- Многие опасаются проходить биометрию, якобы эти данные могут быть использованы против них же.
- Это исключено. Сегодня вся информация о каждом гражданине хранится в паспортном столе на бумажных карточках. Карточка может сгореть, повредиться, ее могут отксерокопировать злоумышленники. А если вся база биометрических данных будет храниться в компьютере, каждый вход в базу данных будет фиксироваться. И доступ к базе данных будет у ограниченного числа сотрудников. За любой несанкционированный вход будет наказание.
- А биометрия способна гарантировать честные выборы?
- Да, безусловно. Потому что карусель и вброс бюллетеней исключается. Один гражданин – один голос. Нельзя обмануть или подкупить технику. С любым человеком можно договориться, найти к нему какие-то подходы, а с машиной вы не договоритесь. Хороший пример выборов по биометрическим данным был в Монголии. Они добились прозрачных выборов после введения современных технологий. Выборы по биометрическим данным и обычные выборы можно сравнить, если сравнить печатную машинку с компьютером, оснащенным интернетом. Или обычный дисковый телефон и сотовый телефон.
О международных спорах
- Сегодня много вопросов с Кумтором. Какие неразрешенные проблемы существуют с канадцами?
- На сегодняшний день есть моменты, которые их тревожат. Например, по уголовным делам, которые возбуждены по выводу денег из Кыргызстана. Об исках, которые предъявила им кыргызская сторона. Они хотят, чтобы меньше было вопросов, которые поднимает Кыргызстан. Они хотят прийти к единому соглашению и работать дальше. Есть соглашение парламента, меморандум, сегодня идут активные переговоры. О результатах пока говорить рано.
- Омурбек Текебаев в интервью нашей газеты четко заявил, что если они не пойдут на наши условия, то будет национализация Кумтора. Это возможно с юридической стороны?
- Юридически это возможно, когда будут исчерпаны все другие законные методы договориться и сделать справедливым распределение нашего национального богатства. Если согласия мы не достигнем, то национализация как крайняя мера существует.
- 8 крупных компаний, которые были национализированы декретами Временного правительства, подали в международные суды на Кыргызстан в общей сложности на 1, 5 млрд. долларов. Несколько процессов мы уже проиграли. Почему?
- Не секрет, что за каждой из этих компаний стоит Максим Бакиев и его приближенные Елисеев и Гуревич. Эти ребята, как известно, не лыком шиты. Они все предусмотрели и на правовой основе подогнали так, чтобы потом у нас были проблемы. Так и происходит. Когда идут рассмотрения в международных судах, для них не важно, что Бакиев был тиран или узурпатор. Они смотрят, что предыдущим правительством это решение принято, и им безразлично, что последующим оно отменено. Они исходят из этой точки зрения. А какая у нас была другая альтернатива национализации? Не трогать компании, которые они фактически купили за копейки? Пусть и дальше работают в их интересах? Это не справедливо. Поэтому решение о национализации этих компаний было единственно правильным решением. А теперь нам скрепя зубами придется доказывать, что это народное добро. Мы будем со всеми судиться до конца и доказывать свою правоту.
- Наши юристы способны вести дела на таком уровне, или мы будем привлекать юристов международного уровня?
- Это всемирная практика. В таких судах должны участвовать международные компании, которые уже кулак набили в подобных международных спорах.
О спорных законопроектах
- На какой стадии сейчас закон об НПО как иностранных агентах?
- Этот законопроект был инициирован депутатами. Минюст официально дал свое заключение, что закон в том виде, в котором его предлагают, неприемлем. Мы можем откатиться от тех демократических завоеваний, которых достигли. Например, НПО бывают разные. Многие из них проводят по-настоящему полезную, нужную работу в партнерстве с государством в сфере образования, миграции, здравоохранения, защиты прав граждан. Есть, конечно, такие НПО, которые под видом общественной работы проводят деятельность, не отвечающую интересам национальной безопасности. Но их мало. Поэтому мы не можем под одну гребенку задушить все НПО. Я считаю, что закон, который внесен депутатами, сырой. Мы за то, чтобы деятельность НПО была прозрачной, чтобы они были подотчетны нашим гражданам. Но мы должны думать над тем, как обеспечить прозрачность финансирования НПО.
- Кто дорабатывает этот законопроект?
- Мы не дорабатываем. Мы думаем над новой концепцией. Но подотчетность однозначно будет.
- Еще один закон, инициированный депутатами, вызвал массу споров. Это закон о гей-пропаганде. Нужен ли нам такой закон?
- Этот вопрос – один из сложных. Мы должны исходить из своих исторических и культурных ценностей, из своего менталитета. У нас гей-пропаганда, если ее разрешить, будет воспринята обществом крайне негативно, отрицательно. Поэтому нам не следует слепо копировать западные ценности. То же самое касается и ислама, мы не должны бездумно копировать оттуда все подряд. Мы должны перенимать все хорошее, все благоразумное, то, что подходит нам по менталитету, и что не противоречит нашим традициям. И вопрос гей-пропаганды для нас неприемлем.
- Что с прозрачностью финансирования политических партий?
- Мы этот проект разработали, он на стадии обсуждения в парламенте. Я считаю, что это нужный законопроект. Безусловно, найдутся критики, которые усмотрят в любом новшестве некий популизм, обратную сторону. Это нормальный процесс. Но мы убеждены, что прозрачность финансового обеспечения политических партий должна быть. Сегодня существует реальная угроза национальной безопасности. Например, какая-нибудь экстремистская организация, к примеру, ИГИЛ, захочет профинансировать какую-то политическую партию, чтобы попасть в кыргызский парламент. С нынешним законодательством спокойно могут. И потом будут представлять угрозу нашей национальной безопасности. Исключительно из этих соображений мы вносим этот законопроект.
- Произошла ли гуманизация уголовного законодательства?
- Как я уже отметил, в рамках судебной реформы разрабатывается новый уголовный и уголовно-процессуальный кодекс и там один из важных моментов – гуманизация уголовного законодательства в сфере преступлений небольшой тяжести. То есть в некоторых случаях, когда совершены не тяжкие преступления, государство может вынести решения не связанные с лишением свободы, такие как общественные работы, штрафы, и т.д. Как известно, весь преступный мир выращивался в колониях для несовершеннолетних. Пора сломать эту систему. Если дети впервые преступили закон, их нельзя изолировать от общества и сажать вместе с закоренелыми преступниками. Они после такой «школы жизни» лучше не станут. Поэтому политика ювенальной юстиции и предусматривает воспитание альтернативными методами. В то же время в уголовный кодекс вносится криминализация таких статей как «экстремизм», «терроризм», «коррупция», «наркотрафик», а также ужесточатся наказания по насилию и жестокому обращению над детьми. Вы видите, что сегодня творится в нашем обществе, какие дикие случаи происходят. С этим надо бороться методом ужесточения наказания за такие преступления.
- Когда уже будут внесены эти изменения?
- Они уже разработаны, сейчас проходят процедуру обсуждения и пакетом поступят в парламент.
О скандале с мужем Аиды Саляновой
- Не могу не спросить о скандале связанном с вашим помощником Бакытом Абдыкапаровым, который является мужем нашего генерального прокурора Аиды Саляновой. Как он устроился к вам на работу?
- С 5 ноября он является у меня помощником. Здесь нет никоим образом вмешательства Аиды Женишбековной. Он попросил взять его на работу, так как вокруг него стали появляться множество слухов. До этого он работал в ГРС. Он сказал, что не хочет подводить супругу и быть источником слухов, хочет тихо работать на небольшой должности.
- Вы его знали до этого?
- Да, мы знакомы с 2011 года.
- Как вы думаете, обвинения его во взяточничестве, насколько могут быть обоснованы?
- Я скажу как юрист. Этот вопрос в компетенции следствия. Сейчас сложно что-то комментировать. У нас в Конституции есть три статьи, которые отличают нынешние времена от сталинщины: первое – никто не может быть виновным иначе как приговору суда, второе – ссылка на доказательства, добытые незаконным путем, не допускаются, третье – все шаткие доказательства трактуются в пользу обвиняемых. Эти три статьи являются гарантией от репрессий. Поэтому пока суд не назовет его виновным, он не является таковым. В соответствии с уголовно-процессуальным кодексом, если ему предъявят обвинения, и следователь направит на мое имя требование освободить его от занимаемой должности на время проведения следствия, поскольку он может, занимая эту должность, воспрепятствовать следствию, тогда только мы можем его освободить. А на сегодняшний день он является невиновным и работает моим помощником. Сейчас сидит в своем кабинете.
- Как вы охарактеризуете поступок Аиды Женишбековны, которая ушла в отставку, как только появилось это уголовное дело? Это слабость, женская истерика или сильный поступок?
- Это сильный поступок. Говорят: «Жена Цезаря должна быть вне подозрений». В данном случае супруг Саляновой оказался под подозрением у ока государства, тем более в тот момент, когда она занимает столь ответственный пост. Думаю, она поступила правильно и очень мужественно.
- В оппозиционных кругах стали политизировать отставку Саляновой, появились версии, что это подножка лидеру партии «Ата-Мекен». И сразу появились мнения, что возобновится следствие по делу о «мародерстве». Что вы в целом скажете об обвинениях партии в мародерстве?
- Следствие проводилось два года. Общественность с огромным вниманием следила за этой работой. И если бы хоть один факт в обвинении о мародерстве был бы реальным, процессы бы пошли по другому. 7-8 ноября 2010 году во время мародерства участвовали от 100 до 200 тысяч человек. И говорить, что этим занимались только члены партии «Ата-Мекен» - нонсенс. Там были разные граждане. И такие беспорядки случаются в разных странах, когда правоохранительные органы деморализованы, когда официальные власти в бегах. Я считаю, что в этих беспорядках участвовали многие озлобленные граждане нашей страны. Но беспорядки остановились за один день. И мы должны благодарить Бога, что у нас эта ситуация быстро была взята под контроль. Посмотрите, что творится на Украине.
- Как ваша партийная принадлежность влияет на вашу работу?
- Никак не влияет. В своей работе я руководствуюсь Конституцией и законом о правительстве. И непосредственно моим руководителем является премьер-министр, избранный парламентом, назначенный президентом.
Интервью вела Лейла Саралаева