Имя Эльвиры Сурабалдиевой широкой общественности стало известно этим летом, когда молодая женщина, генеральный директор авторынка «Кудайберген», бросила вызов чиновникам-коррупционерам.
Благодаря ее стойкости кыргызстанцы узнали как «доят» антимонопольщики (ГААР) отечественные рынки. Эльвира не только выявила коррупционную схему, но и добилась ареста с поличным ведущего специалиста Государственного агентства антимонопольного регулирования Нургали Кудаярова, который вымогал с нее взятку в 300 тысяч сомов, а также отставки главы этого ведомства Бабырбека Жээнбекова. Эльвира – девушка с характером. Ей было всего 26 лет, когда убили ее отца, успешного предпринимателя Жыргабека Сурабалдиева, избранного депутатом Жогорку Кенеша в марте 2005 года.
Тогда ей и пришлось встать у руля крупнейшего авторынка нашей страны. С тех пор жизнь Эльвиры превратилась в вечный бой за свое право вести этот бизнес в Кыргызстане. Кто только не пытался «наложить лапу» на авторынок, как только не угрожали Эльвире и всему семейству Сурабалдиевых, какие только провокации не устраивались на «Кудайбергене». О том, как молодая женщина выстояла, и продолжает вести семейный бизнес, наше интервью.
Об отце
- Эльвира, расскажите, как вообще начинался семейный бизнес?
- В 1994 году отец начал заниматься предпринимательством, присмотрев участок болотистой земли в черте города, чтобы открыть там рынок автозачпастей. До этого он много лет отдал спорту, борьбе дзюдо и самбо, тренируя будущих чемпионов. А после развала Союза, когда государство перестали финансировать спорт, он ушел в бизнес. Его мечтой было заработать и самому вкладывать в развитие спорта в стране.
- Почему он выбрал именно авторынок?
- У него была хорошая интуиция, он понял, что это может стать прибыльным делом. Никогда не забуду, как он привез нас на пустырь в районе Кызыл-Аскера и сказал, что построит там рынок, и уже заложил в банк наш дом и машину «Жигули». Мама была в ауте, а он весело сказал: «Ничего, даст Бог, расплатимся!» Мне было 14 лет, я самая старшая в семье, у меня еще две сестры и брат. Тогда, в связи с отсутствием средств для найма рабочей силы, мы, дети, вместе с родителями собирали с этого участка мусор, камни и грузили в большую машину. А потом он со всего города находил торговцев, продающих запчасти для авто в разных частях города, и приглашал к себе на рынок: «Приходи ко мне торговать, три месяца/полгода бесплатно». Об этом мне позже сами торговцы-старожили рассказывали.
- Каким он был отцом?
- Самым лучшим, справедливым. В доме никогда не было криков и ругани. Он просто с нами разговаривал, объяснял все спокойно. Но дети его слушались беспрекословно, такой у него был авторитет. Дисциплина дома была железная. Он будил нас в 6 утра и выводил на пробежку. Никакие отговорки не действовали. То же самое и с домашней работой. Дома никто не сидел, сложа руки перед телевизором. У каждого были свои обязанности, которые четко исполнялись. Воспитывая в нас любовь к труду, родители вырастили нас самостоятельными. Жизненные цели отца не ограничивались материальным достатком. Да, он чувствовал свою ответственность в том, чтобы его семья не нуждалась, чтобы дети жили в достатке. Но он стремился, чтобы и у людей, которые его окружают и с которыми он работает, был достойный заработок. А дальше он мечтал, что построит суперсовременные спортивные комплексы, чтобы как можно больше кыргызстанских детей занимались спортом, росли здоровыми. При этом он сам не пил и не курил.
- Как продвигался бизнес?
- Первые три года мы вообще прогорали. Только и успевали, что закрывать взятые кредиты. Потом отец взял крупный заем для покупки другого рынка - «Азамат». Было много чиновничьих препятствий, уходило много нервов, чтобы получить разрешения, что-то переоформить, где-то начать стройку. К одному высокопоставленному чиновнику папа раз 40 заходил, чтобы получить документальное разрешение. Многое выдержав, он уверенно шел к своей цели. Единственное, чего он терпеть не мог, это несправедливость в отношении к слабым и беззащитным людям. И зная об этом, его офис был местом, куда приходили незнакомые люди с жалобами на различие нарушения.
- Жыргалбека Сурабалдиева часто связывают с первым президентом Акаевым. Как ваш отец был с ним связан?
- В 2002 году папа создал ассоциацию предпринимателей с целью объединения крупнейших бизнесменов страны. Далее переименовал ее в Союз предпринимателей Кыргызстана, под крылом которых собрал самых успешных бизнесменов со всех регионов нашей страны. Для членов этой организации благотворительность и участие в крупных социальных проектах стало нормой. Он часто приводил в пример то Турцию, на начальном этапе становления при Ататюрке, поддержали крупные отечественные бизнесмены. По его мнению, успешные предприниматели должны были собраться в костяк и помочь молодому государству. Он был идеалистом. Акаева они пригласили на презентацию этой бизнес ассоциации, и отец был очарован им, буквально боготворил его. Поддерживал все его инициативы. Даже когда я, после окончания университета в Англии, критиковала происходящее в стране, он не соглашался. Думаю, он все понимал, но признать, что Акаев совершал ошибки, было бы для него предательством. Он как будто присягу дал на верность. И был уверен, что все это делается без ведома Президента. Знаю, что отец уважал Акаева до последнего.
- После первой революции вашего отца окрестили «белокепочником»…
- 24 марта 2005 года я помню по минутам. Папа целый день был дома. Созванивался и с Танаевым, и с Джанузаковым, и с Дуйшебаевым, и другими действующими чиновниками. Они обсуждали обстановку в городе. Все говорили, что все под контролем. Я думаю, что и Акаеву до последнего момента докладывали, что все стабильно. В один момент отключились все телефоны. Мы включили телевизор, а там по Евроньюс показывают, как захватывают Белый дом. Увидев это, папа словно оцепенел, и повторял только одну фразу: «Так не может быть, это ошибка». У него случился гипертонический криз, и мы отвезли его к лечащему врачу. Но крайним в этой ситуации сделали отца. Во всех СМИ, в интервью различные участники событий называли его имя. Позже наша семья делала несколько запросов в МВД и СНБ, чтобы предоставили доказательства, что он участвовал в тех событиях. Но нигде нет никаких документальных доказательств этому. Отца оклеветали, его имя смешали с грязью. В этот же вечер было совершено разбойное нападение на наш дом. Я была одна. Ворвались несколько крепких мужчин в масках, искали отца, а меня избили. Через несколько дней я пошла в Первомайское РОВД, чтобы написать заявление. А милиционеры спрашивают: «Почему раньше не пришла?». И тишина...
- Это был тяжелое испытание.
- Я обозлилась, уговаривала всю семью выехать за границу. У меня были друзья, которые могли помочь нам получить политическое убежище в Англии. Но отец сказал: «Я не преступник, чтобы бежать. Со своей Родины никуда не уеду!» Потом он пошел в Жогорку Кенеш, так как уже был избран депутатом, и рассказывал: «От меня все шарахаются». Потому что все депутаты перешли на сторону Бакиевых. А он остался преданным Акаеву.
В мае я уехала в Лондон, так как получила грант на обучение в докторантуре Лондонской школы экономики, и решила учиться дальше. 8 июня 2005 года, когда я позвонила отцу, он мне почему-то сказал: «Дочка, возвращайся. Я теперь депутат и не могу заниматься экономической деятельностью. Ты будешь вести бизнес». Я была озадачена его просьбой, но больше всего мне не понравился его тон и настроение по телефону. На следующую ночь я ночевала в общежитии у младшего брата, который тоже учился в Англии. Неожиданно в 6.00 проснулась, и у меня началась истерика, руки тряслись, я не могла себе места найти. И где-то через час приходит смс: «Папу убили». Я начинаю кричать: «Папа! Папа!», да так громко, что все общежитие сбежалось. Включили интернет, телевизор, и увидели, как по Би-Би-Си показывают его тело. Там в кадре были моя сестра, мама, милиционеры. Потом брат привел меня в чувство, ведь надо было ехать на похороны. В той ситуации мне очень помогли мои друзья-иностранцы, собрались, успокаивали, нашли места на ближайший рейс в самолет и отправили нас с братом домой, в Бишкек. Мы прилетели в 6 утра 12 июня, а отца вынесли в 10 утра в тот же день. Как только приехала, взяла себя в руки, и начала давать необходимые распоряжения, что делать, на какие деньги, и т.д. Со стороны я выглядела очень хладнокровной. Все эмоции вышли потом, помню, как после похорон я кричала в юрте, громко проклиная Бакиевых.
Разговор с Максимом
- Кто пытался захватить ваш бизнес после первой революции?
- В 2005 году 10 июня убили папу. И сразу, в эти же дни, на рынок нагрянули фискалы, началась масштабная проверка всей коммерческой деятельности. Через какое-то время один из проверяющих заявил: «Вы должны приготовить 9 миллионов долларов». На вопрос: «С чего это?», ответил, что «Теперь все отмечаются Бакиеву. Либо платите, либо вас разнесут». А у нас все документы в порядке, налоги уплачены. В этом плане я была спокойна. Но эти хождения, проверки не прекращались. Тогда я написала письмо на имя Президента Бакиева от Союза предпринимателей Кыргызстана, о происходящем, а 21 июля меня вызвали к нему на прием. Я пошла спокойно, так как была уверена, что закон на моей стороне, я рассказала президенту об этом вымогательстве от его имени, назвав имена тех чиновников с налоговой. Бакиев, как мне показалось, разозлился и при мне позвонил в налоговую, а к вечеру того же дня все проверяющие исчезли.
Но через пару недель мне позвонили знакомые и говорят: «Тебя вызывает Макс». Вечером того же дня по пути домой мою машину остановили сотрудники ГАИ, какие-то люди показали корочки СНБ, меня пересадили в другую машину и привезли в офис Максима Бакиева. Вы знаете, кого я увидела в приемной Максима?
- Кого?
- В ожидании аудиенции сидел сам Майкл Меред, тогдашний представитель Всемирного банка в Кыргызстане. А знала я его, так как лично переводила ему на официальной встрече в Соцфонде, где проработала какое-то время. Меня, кстати, на прием к Максиму вызвали вперед Мереда.
- Как он вас встретил?
- Как раз только прошла инаугурация Бакиева, и Максим уже был «на коне». Держался он уверенно, но не грубил, наоборот был предельно вежлив, лишь сказал: «Ты еще молодая, как ты будешь управлять всем этим бизнесом? Это мужской бизнес, тебе никто не даст спокойно работать…» и т.д. В конце он назвал мне смешную мизерную сумму в миллион сомов, и говорит: «Договариваемся или так, или никак».
- Миллион сомов?!
- В том то и дело, это прозвучало как издевательство. Я ему говорю: «Почему вы считаете, что я за эту сумму продам бизнес, который 10 лет строил мой отец?» Он долго и настойчиво меня убеждал. На что я ему ответила: «Мой отец завещания не оставлял, так как умирать не собирался. И согласно законодательству КР, я смогу вступить в законные права наследника только через полгода. Давайте об этом поговорим после этого». Благодаря этому обстоятельству, нам удалось отсрочить эту ситуацию на какое-то время.
- До сих пор неизвестно, кто убил вашего отца?
- Из разговоров с мамой я сделала выводы, что отец знал, что его убьют. За ним следили. А после смерти я услышала, что даже была озвучена сумма, оплаченная киллерам за убийство – 300 тысяч долларов. Мне передали, что брат Рысбека Акматбаева, Тынчтыкбек, говорил: «Рынок наш, за него уже уплачено».
Через три года, на судебном процессе по убийству Ж. Сурабалдиева, тогдашний водитель отца показал на Эркина Мамбеталиева. Потом Мамбеталиеву выносят приговор, а в 2010 году после революции его оправдали и отпустили. Самое главное, что после того процесса я этого водителя больше не видела. Знаю, что он живет за городом, но он скрывается от нас. А мне хотелось бы знать, говорил ли он правду в 2008 или тогда его заставили оговорить Мамбеталиева. В конце концов, я уверена, что правда все равно выплывет наружу. Следователь, который вел это дело, Кайрат Жукеев, в 2009 году трагически погибает в ДТП на Иссык-Куле. Но я точно знаю одно – к смерти моего отца причастна семья Бакиевых.
О бизнесе
- Эльвира, каково вести бизнес в современном Кыргызстане?
- Я начала управлять бизнесом после учебы в Англии. Приехала с европейским образованием и окунулась в самую гущу кыргызского базара. Торговцы – это особый класс. В 90-е они вынуждены были выживать, кормить свои семьи и строить бизнес. На рынке люди разные, но сама система базара неоднородная, есть очень интеллигентные люди, а есть и те, кто все время норовит обмануть. Работа меня перевоспитала. Я ведь была совсем молодой, когда внезапно под моим руководством оказалось несколько десятков мужчин самого разного возраста. А на самом объекте работает несколько тысяч торговцев, и женщин там совсем мало. У нас на востоке и так есть некое недоверие к женщинам-руководительницам, а тут я пришла в готовый бизнес своего отца. Были моменты, когда меня не принимали и не понимали. Но я очень благодарна отцу за его умение разбираться в людях, он смог собрать хорошую команду, и большая часть набранных им сотрудников до сих пор с нами. Первые несколько лет у меня не было элементарно времени на то, чтобы полноценно отдохнуть, выспаться. То есть, мне пришлось полностью вникать, от и до, начиная от того, почему торговцы забрасывают мусор под контейнера и до понимания сути наших чиновников, с их потребительским отношением к частному бизнесу. Управлять такого рода бизнесом – непростая задача для молодой женщины. И за 9 лет пришлось столкнуться с различными вещами и нестандартными ситуациями.
- Что-то пригодилось из вашего европейского образования?
- После окончания Национального университета я поступила и закончила магистратуру в Бристольском университете Великобритании, факультет международных отношений. Но почти10 лет работаю не совсем по профессии. (Улыбается) Любой человек, который учится за рубежом, меняется. Рушатся стереотипы, изменяется мышление. Я уезжала типичной восточной девочкой из стандартной кыргызской семьи, с патриархальным укладом. За границей я больше раскрылась, появилась широта взглядов, более глобальное понимание жизни. И да, я стала более терпимой.
- Что самое ужасное в кыргызской бизнес-среде?
- Это отдельная тема для разговора, я лишь отмечу один момент, про взаимодействие кыргызского бизнесмена с государством. 23 года прошло с распада СССР, но до сих пор в понимании многих госмужей кыргызский бизнесмен – это спекулянт. На тебя смотрят с недоверием, предвзято. И почему-то у нас чиновник, получающий зарплату с налогов, которые выплачены предпринимателями, чувствует себя этаким хозяином положения. Зачастую визит к чиновнику выглядит так, словно бизнесмен по жизни его должник. Хотя, государственный служащий – это, если буквально, слуга народа. А наши высокопоставленные чиновники привыкли к раболепству в отношении их персон со стороны окружающего мира. Это чинопоклонство так очевидно на различных тоях и мероприятиях, что выглядит очень жалко.
Коррупция – это грустная реальность нашей повседневной жизни. Мы дошли до того, что государственные должности стали источниками получения материальных доходов. И все же меня, как предпринимателя, удивляет, как некоторые чиновники умудряются достичь большого материального достатка, никогда не занимаясь бизнесом.
- Как думаете, откуда у них эти деньги?
- Один пример приведу. В 2006-м году был проект строительства дороги Алматы – Чолпон-Ата. Инвестиции в этот проект собирался сделать один крупный казахский бизнесмен. Мы встретились на одном мероприятии, где я узнала, что кыргызские чиновники с него потребовали полмиллиона долларов за подпись. Он был шокирован аппетитами наших госмужей. Естественно, он отказался. А ведь таких проектов было множество. Если, к примеру, взять наш внешний долг в 3 миллиарда долларов. Мы ведь не знаем подробностей всех грантов, кредитов и оказанных консультационных услуг. Кто их реализовывал, осваивал, то есть, на что именно уходили огромные суммы? Кто-то отчитывался за эти долги? А ведь это тяжкое бремя ляжет на всех кыргызстанцев. Даже если наши фискалы и захотят навести порядок и привлечь к ответственности, вряд ли это получится сразу, так как большинство влиятельных и известных людей нашей страны связаны друг с другом. Если не финансовыми отношениями, то, увы, родственными.
- Рынок «Кудайберген» всю весну трясло. Что вы поняли из этой ситуации?
- В этой ситуации мне было очень обидно, что государство оказалось не в состоянии меня защитить. Когда мы решились впервые за много лет увеличить арендную плату за торговые места, из ниоткуда вдруг появились двое аферистов: Иван Дробитько и Нурлан Данияров, и начали раскачивать ситуацию, подбивая людей на митинги. Куда я только не писала, к кому только не обращалась за помощью. Правоохранительные органы три месяца просто наблюдали. Среди торговцев есть и малограмотные люди, которые, не разобравшись, поверили мошенникам, стали устраивать беспорядки и выходить на митинги. У нас ведь такое государство – помитинговать рад каждый, лишь бы не работать. Как результат, многие из торговцев потеряли клиентов, доходы, которые не равноценны сумме повышения. Мне тогда сказали, что если бы у меня была «хорошая крыша», то до такой ситуации не дошло бы. Опытные бизнесмены советовали договориться с высокопоставленными чиновниками, для защиты бизнес-интересов.
- То есть, вы хотите сказать, что у вас нет крыши?
- Если бы была, то ситуация с рынком 6 месяцев не длилась бы. Эти вещи сразу бы пресеклись, поверьте. По стране сотни рынков, везде повышается аренда, но нигде это не сопровождалось таким шумом и скандалами. Эти два афериста ходили по многим рынкам, и везде их ставили на место. Дробитько вообще был дважды избит за последний год. Не думаю, что это случайность. Эта категория людей так зарабатывает – наводит смуту, организует провокации, а потом вымогает деньги. Главное, совместно с Ассоциацией рынков Кыргызстана мы все же добились того, что правительство лишило антимонопольную службу права вмешиваться в деятельность частных рынков. Это огромное облегчение для всех рынков Кыргызстана. За несколько лет сотрудники Антимонопольной службы, после принятие того постановления о регулировании рынков, банально на этом зарабатывали. Они спокойно назначали суммы штрафа рынкам в десятки миллионов сомов, а «развести» по-хорошему соглашались за сумму вдвое меньшую, но в карман этим же чиновникам.
- Что вы вынесли полезного из этой ситуации?
- Половина друзей из бизнеса считают, что надо было тихо разрулить ситуацию, дать деньги вымогателям на руки и расстаться с миром. Да, я понесла огромные убытки. Все, что планировали на этот год по обустройству рынка, не получилось. Но если повернуть время вспять, я ни о чем не жалею. Правда, хоть она и сложная, хоть и с потерями, но она остается правдой. Единственное, что было неприятно, это то, что государство все это время стояло на стороне аферистов. И даже сейчас один из них – Дробитько, собирается в наблюдательный совет в одного из министерств. Получается, мошенники тоже кому-то нужны в качестве наемных торпед. Ведь их руками можно кошмарить бизнес.
- Тот факт, что дело о вымогательстве взятки сотрудником ГААР дошло до суда, говорит о том, что справедливость восторжествовала?
- Тот факт, что взяточник Кудаяров, вымогавший 300 тысяч сомов, вышел на свободу и его лишь оштрафовали на 30 тысяч сомов, говорит о том, что ни о какой справедливости речи быть не может, увы.
- То, что вы пережили, все трудности, с которыми столкнулись, испытание не для слабонервных. Любой другой на вашем месте уже отступил бы, но вы продолжаете придерживаться активной общественной позиции в соцсетях. Что дает вам внутренние силы стоять на своем, бороться?
- Я не перестаю благодарить своих родителей за воспитание. Из меня сделали свободную личность. Моего отца убили в расцвете сил. Он основал бизнес, который дал работу и возможность кормить свои семьи тысячам людей нашей страны. Он вложил все силы, молодость и свою энергию в бизнес. Сам всего добился каждодневным трудом. Конечно же, я чувствую ответственность за семейное дело, и продолжаю бизнес. Было много грязи вылито в его адрес за все эти годы. Для меня важно, чтобы люди узнали о его реальных заслугах. Мне жаль, что он, в силу своей скромности, не любил публичность, СМИ и не афишировал свои деяния. Таких патриотов, как мой отец, немало в нашей стране, но потеря каждого из них – невосполнима. Много помогая стране, простым людям, он мечтал, чтобы его страна процветала. Память о нем все еще движет мною. И я очень хочу, чтобы, видя достижения своих детей, прах моего ата покоился с миром, а его душа успокоилась.
О патриотизме
- Слово «патриотизм» у нас истерлось. Но необходимость в патриотах никуда не исчезла. Что для вас является патриотизмом?
- Мне 35 лет. Я сейчас вижу себя созревшей к переменам. Мне не хочется сидеть, сложа руки и со стороны наблюдать, как планомерно разваливается страна. Я не могу видеть, как люди закрывают глаза на произвол. Сегодня я чувствую, что выросла, появилось понимание того, что в стране что-то происходит не так, и как это можно изменить. Пример Курманжан Датки для меня показателен. Женщина, которая смогла поставить интересы государства выше личных, даже выше семьи. Возможно, благодаря ей мы, кыргызы, и не были истреблены. У нас страшная разобщенность в обществе, мы делимся по регионам, кланам, по знанию языка, классам, по религии и т.д. Такое ощущение, что все это искусственно насаждается, чтобы среди кыргызстанцев никогда не было единства. Хотя идея единства очень актуальна сегодня. В этом смысле, благодарю создателей фильма «Курманжан датка» за то, что они так выпукло показали все стороны нашей жизни – как плохо быть разрозненными, когда интриги и убийства не приводят ни к чему, и подняли вопросы объединения кыргызов посредством народного курултая. Мы, кыргызстанцы, должны найти путь выхода из системного, политического и экономического кризиса, чтобы развиваться. У нас словно замкнутый круг – власть боится людей, а люди боятся власти. Нет элементарного диалога. Народ настолько привык к негативу и агрессии, что почти каждая инициатива властьимущих обречена на провал, не находя отзыва в умах и сердцах людей. Складывается такое впечатление, что наша страна – это один сплошной ринг. И каждый 5 лет происходит мордобитие. Эту практику пора заканчивать. Я знаю, что адекватных людей у нас немало, но их инертность обусловлена разочарованием.
- Вы готовы взять на себя ответственность и пойти в политику?
- Этот вопрос мне задавали раз 5 за мою жизнь. В 2004 году отец предложил участвовать на выборах в городской кенеш по Тундукского округу г. Бишкек. Тогда я отказалась, ссылаясь на юность и отсутствие заслуг. Сейчас понимаю, что один в поле не воин. На сегодняшний день, чтобы преодолеть системный кризис, должна работать команда единомышленников. Личностей, которые бы осознавали, что нам всем здесь жить, и придется нести ответственность, как за содеянное, так и за бездействие. Когда будет понимание, готов ли ты к тому, чтобы даже твой родной брат должен будет понести наказание, если он нарушил закон, только тогда можно говорить о строительстве развитого государства. В большинстве случаев, когда идет речь о том, чтобы пожертвовать личными интересами ради общественных, бывает сложно сделать выбор.
- А вы готовы к такому выбору?
- Только если будут единомышленники, адекватно оценивающие происходящее, уверенные в своих силах, а главное, умеющие слышать и слушать друг друга.
- Есть надежда, что Кыргызстан выстоит и будет развиваться?
- У нас есть опыт двух беглых президентов. И я не завидую их участи, как бы ни говорили, что с деньгами хорошо и на чужбине. Деньги – не гарант психологической и моральной стабильности. А если человек вырос в Кыргызстане, а потом на старости лет оказался за бортом происходящей здесь жизни, ему, поверьте, очень тяжело. Тем более с нашей ментальностью. Так вот, тот факт, что народ у нас остро реагирует на несправедливость и может открыто изгнать зарвавшихся властителей, обнадеживает. Как и другой факт, что, благодаря существующей парламентской системе, любые проделки небожителей мы можем открыто обсуждать в обществе, в прессе, и каждый неблаговидный поступок сразу же становится достоянием общественности. То есть, имеется весьма интересная система сдержек и противовесов.
- Эльвира, и все-таки, скажите, вы будете участвовать в парламентских выборах 2015 года?
- Честно говоря, я стою на перепутье. Возраст, образование, мировоззрение, жизненный опыт и ресурсы – все это позволяет участвовать в выборах. Есть понимание необходимости перемен. Не скрою, что с недавнего времени стала изучать наши политические партии, программы, людей, как они ведут себя в политической плоскости. Идеальной партии в нашей стране нет, у каждой свои плюсы и минусы, но все меняется, и, возможно, я определюсь с выбором в ближайшее время.
Я не первый год и много пишу на общественные темы в соцсетях, там также есть много личных эмоций – это видно невооруженным глазом. Все это исходит от того, что я, как многие в этой стране, переживаю за происходящее. И хотела бы, чтобы у наших граждан появилась вера в будущее. Мы должны научиться поддерживать свою страну и стараться быть для нее полезными. Не стоит зацикливаться на некоторых одиозных личностях, их время тоже пройдет. Звучит наивно, да? Я, наверное, идеалистка, такая же, каким был мой папа.
Лейла Саралаева
Фото Абылая Саралаева