Неожиданное самовыдвижение молодого предпринимателя на пост министра сельского хозяйства спровоцировало большой интерес и к самой отрасли, и к кандидату. Почему молодой и успешный человек захотел стать министром? И что он хотел предложить власти, обществу, простому фермеру? Об этом наша беседа с Тилеком Токтогазиевым.
- Зачем Вам это нужно – встать во главе проблемного министерства?
- Мои мотивы не состоят в том, чтобы стать министром. Цель в том, чтобы реализовать реформы в сельском хозяйстве. Какие реформы, и как я их вижу – это уже другие вопросы. А самым главным индикатором этих изменений должно стать благосостояние фермеров. К сожалению, последние 28 лет главными целями Министерства сельского хозяйства были снижение доходов фермеров и рост доходов посредников.
- Может быть, премьер-министр прав в том, что у Вас нет опыта работы в государственной системе?..
- Конечно, он прав.
- Ведь это такая система, которая перемалывает людей. И до Вас были, и после будут, которые приходили туда с инициативой, а уходили с испорченной судьбой. Или становились частью системы…
- Я отказался от предложенной мне позиции заместителя министра. Потому что, повторюсь, мне не нужна должность. Мне нужна кардинальная реформа сельского хозяйства. Сейчас ситуация схожа с гангреной. Если не отрезать, то она убьет весь организм. То есть дальше государство может сильно пострадать.
- В чем суть предлагаемых Вами кардинальных реформ?
- В 2024 году наступит пик выплат по внешнему долгу. Стране будет очень тяжело. В 2026 году закроется «Кумтор». За последний год число безработных выросло на 29%. Мигрантов сейчас более одного миллиона. Значит, страна потеряла столько трудоспособного населения, которое могло бы развивать страну и строить экономику. Фактически их из страны выгнало отсутствие реформ. Особенно в сельской местности. Откуда основная масса мигрантов? Из сел. Если бы там была работа, если бы они могли зарабатывать себе на жизнь сельским хозяйством, то им не надо было бы перебираться в столицу или уезжать в Казахстан, Россию, Европу, США, куда-то еще. Эти реформы нужны именно сейчас. Мы должны успеть заложить семена, которые дадут свои всходы, условно, через два года.
- Что конкретно предлагаете Вы?
- Такие страны, как Израиль, Нидерланды, Швейцария, которые сопоставимы с нами по территории или населению, являются одними из лидеров в мире по объемам производства сельхозпродукции. Те же Нидерланды занимают второе место по объемам экспорта своих товаров в Россию. А по площади Голландия сопоставима с Ошской областью. Я в своей программе говорю о том, что на доходы фермера влияют только два показателя. Первый – это урожайность (или продуктивность, если брать животноводство). И второй – это цена на продукцию. И вся деятельность министерства должна быть нацелена на повышение уровня доходов фермера через эти составляющие. То есть вся работа должна быть направлена на повышение урожайности и продуктивности. Эти показатели зависят от новых технологий.
- Почему именно Вы можете осуществить эти реформы, а не, скажем, новый министр?
- Я человек не с улицы, который пришел с каким-то своим «гениальным» видением. А занимаюсь этим 7 лет. Из них последние три года захожу в аппарат президента, правительство, Жогорку Кенеш со своими предложениями. Мне говорят: «О! Классно! Нам все это нравится. Но нет людей, которые могли бы все это реализовать». И когда я увидел новость об отставке министра сельского хозяйства, то подумал, все взвесил и написал, что готов взять на себя ответственность за кардинальные реформы в сельском хозяйстве. Есть очень сильная команда, которая может заниматься вопросами экспорта сельхозпродукции из Кыргызстана в сыром и переработанном виде. Есть команда программистов, готовая полностью оцифровать систему госуправления внутри министерства и данные по всему сельскому хозяйству страны.
- Команда программистов – это дань моде на цифровизацию?
- Сейчас министерство до конца не понимает, чем оно управляет. Данные, которые оно получает, представляют из себя приблизительные расчеты. Потому что их собирает айыл окмоту. Они звонят наверх и говорят: «Вот у нас приблизительно столько-то того-то». То есть это зависит от уровня развития тех или иных айыл окмоту. От уровня их менеджмента. Следовательно, не имея реальной картины, трудно управлять процессами. И команда программистов могла бы полностью оцифровать все эти процессы. Есть технологии, которые позволяют по снимку со спутника определить, что посеяно на том или ином участке. И не надо собирать информацию из айыл окмоту. Все сделает искусственный интеллект. А министру было бы достаточно увидеть все эти данные для того, чтобы осуществлять управление или изменения.
- Как Вы считаете, насколько рентабельно сельское хозяйство в нашей стране?
- Я считаю, что мы могли бы и должны перейти к таким показателям, как доходность одного гектара. То есть, с чего мы можем получить максимальную прибыль, затратив минимум средств. Например, в Турции не выращивают картофель. Потому что там подсчитали, что выращивать его нерентабельно. Есть масса других культур, которые приносят больше денег, чем картофель. Точно так же и мы должны сделать внутренний аудит и понять, где и что лучше выращивать.
- За счет каких инструментов Вы собирались осуществлять реформы?
- У меня есть три базовых инструмента для достижения поставленных целей. Первый – это консолидация. За счет консолидации мы объединяем фермеров, для того чтобы они не разбрасывались на какие-то мелочи. Консолидация помогает и при продаже произведенной сельскохозяйственной продукции, и снижает стоимость тех же семян, удобрений, средств защиты, кормов, топлива и так далее.
Второй – это цифровизация. Я уже говорил о том, что через него мы можем лучше владеть ситуацией, которая происходит в стране. Например, контактировать с фермерами. Сейчас смартфоны есть практически у всех. Так мы лучше могли бы понимать, какие проблемы есть на местах. И по итогам мониторинга влиять на ситуацию. Например, видеть, у кого, когда и какой урожай собирается. И исходя из этого выстраивать логистику.
- Как цифровизация отразилась бы на работе аппарате самого министерства?
- Она помогла бы разобраться, кто и как работает в самом министерстве. Сейчас в министерстве более 5000 сотрудников. Ежегодно на содержание аппарата выделяется 1,7 миллиарда сомов. Из них 1,2 миллиарда – фонд заработной платы. Полмиллиарда уходит на содержание аппарата – ГСМ, закупки, аренда и так далее. Нужно сделать функциональный анализ всех сотрудников министерства. Надо понимать, кто чем занимается и за что мы платим им деньги. Также нужно понять, какие функции можно было бы отдать на аутсорсинг частным компаниям. Потому что они чаще всего могут оказать услуги качественнее и дешевле, нежели это делает государство. Тогда мы могли бы сократить штаты. А многочисленные здания, занимаемые министерством, использовать более эффективно. Чтобы министерство не высасывало деньги из бюджета, а могло само себя обеспечивать.
- Какой третий инструмент Вы предполагали применить при реформировании сельского хозяйства?
– Это сублимация. Такая технология сушки, которая была изобретена человеком по фамилии Нестле. Позже он открыл одноименную компанию в Швейцарии, которая на протяжении последних 100 лет входит в топ-20 самых дорогих компаний мира. Так вот, я готов лично участвовать в переговорах с руководством компании «Нестле». Мои личные связи позволят организовать такие переговоры. С позиции простого предпринимателя это сделать возможно. Но если с такой инициативой вышел бы министр сельского хозяйства, то переговоры прошли бы более продуктивно. Таким образом мы могли бы решить проблему переработки овощей и фруктов, молока и мяса. Сублимация удешевляет стоимость логистики.
В целом же свои задачи на посту министра я видел именно в том, чтобы создать все условия для развития и успешного функционирования фермерских хозяйств и заводов-переработчиков. Для этого нужно убрать бюрократию, максимально облегчить все процедуры. Тогда люди сами будут развивать сельское хозяйство.
- Какой, по-Вашему, должна быть доля участия государства в сельском хозяйстве?
- Я не сторонник создания государственных компаний. 28 лет назад мы шагнули в рыночную экономику. А система управления так и осталась с советским мышлением. Есть центр, а периферия должна ему подчиняться. Есть президент – он все решает. Остальные ничего не решают. Наша задача - сделать максимальную децентрализацию, создать конкурентную среду. Сделать так, чтобы бизнесу было максимально просто.
- Вы не стали руководителем ведомства и отказались от должности заместителя министра. Получается, все Ваши идеи останутся при Вас. А сельское хозяйство будет жить так же, как и жило.
- Последние три года я был раздражителем для министерства. Направлял туда свои идеи. При поддержке журналистов удавалось чего-то добиваться. Сейчас я, наверное, буду еще более сильным раздражителем. Потому что я предложил нашему государству свои услуги. Оно от них отказалось и выбрало человека из своей системы. И почему-то у меня есть уверенность, что в этом году ситуация в сельском хозяйстве будет еще сложнее, чем в прошлом. Для фермеров. И это правительство должно полностью отвечать за тот провал, который случится.
- В Вас говорит обида, или Вы обладаете какими-то данными?
- Я, честно говоря, не верю в реформаторские возможности человека, который стал министром, а до этого 5 лет работал заместителем министра. Я его дважды приглашал на дебаты. Он каждый раз подтверждал свое участие, но так и не пришел на них. Человек даже не таком уровне не может противостоять, как они говорят, «молодому человеку без опыта госуправления». Если он этого боится, значит, еще сильнее будет бояться кардинальных реформ. Как с таким человеком можно работать и что-то менять?
Люди, которые работали на госслужбе, рассказали мне, что я не могу, будучи замом, критиковать работу министра. Это будет нарушением внутренних правил. Значит, я должен буду подчиняться министру, которому не верю. Поэтому я и отказался. Не хочу реализовывать те решения, с которыми я не согласен.
- А на каких условиях Вы были готовы работать?
- Я поставил два условия. Первое – назначить меня министром. Второе – дать полгода, чтобы я мог что-то изменить. И при этом дать мне карт-бланш от президента. Чтобы всем было сказано: «Вот Тилек со своей командой. Никто не должен ему мешать, а, наоборот, помогать во всем». Чтобы такие ключевые ведомства, как Минфин или Минэконом, не мешали, а помогали. Тогда через полгода я мог бы выдать первые результаты. А через два года из вот этой доиндустриальной технологии ведения сельского хозяйства создать суперсовременную систему, как в самых развитых странах мира.
- Вам не кажется, что Вы очень оптимистично оцениваете ситуацию?
- Это все можно сделать. Главное, создать условия для инвесторов. Если несколько крупных мировых корпораций к нам приедут, откроют свои офисы, то они за собой потянут инвестиционные компании. Но для этого нам нужно сделать шаг вперед, что-то предложить. К сожалению, я не верю в то, что нынешний министр может это сделать. Я посмотрел его программу. И там оказалось очень много элементов из моей программы – про цифровизацию, про выстраивание экспорта. Но то, как он хочет это реализовать…
- С какими его предложениями Вы не согласны?
- Он хочет открыть государственную компанию, которая будет заниматься закупом сельхозпродукции у фермеров и потом перепродавать на зарубежные рынки. Я считаю, что это очередная кормушка для чиновников. Государство не должно заниматься бизнесом. Иначе мы должны принять решение, что возвращаемся обратно в социализм. Если же у нас рыночная экономика, то и власть должна этому соответствовать. А мы продолжаем жить в параллельных мирах. Надо перестраивать систему управления. Министр должен спуститься с небес на землю. Все ведомство должно спуститься на землю и служить народу.
- Новый министр на заседании парламента сказал, что будет с Вами консультироваться. А Вы будете его консультировать?
- Я всегда открыт. Не буду в его команде. Не пойду на какую-то должность. Но буду консультировать, советовать, помогать. Все-таки это дело общее. Но…. Я не хочу, чтобы меня использовали как инструмент, который должен реализовывать какие-то задания.
- Как Вы оцениваете тот ажиотаж, который возник вокруг Вас после заявления о желании стать министром?
- У людей появилась надежда. Мне пишут-пишут-пишут. На улице встречают и говорят, что появилась надежда на реальные реформы. Человек предлагает реформы, а система этому активно сопротивляется. Я считаю, что революции надо делать не на площадях, а в головах.
- Если бы Вы стали министром, эта система точно так же сопротивлялась бы Вашим реформам. Вы уверены, что Вам удалось бы изменить ситуацию?
- Есть большая разница между министром и его заместителем. Именно руководитель ведомства определяет основную политику, влияет на кадровые решения…
- Но министр не может влиять, например, на президента, депутатов, премьер-министра или министра финансов.
- Именно поэтому я поставил два условия. Если президент два года подряд говорит о развитии регионов, и если он этого действительно хочет…
Я выступал перед ним несколько раз со своими докладами, и когда он был премьером, и когда стал президентом. У меня есть надежда, что он этого действительно хочет. Но та система, которая сейчас выстроилась, где нет конкуренции, а есть кулуарные игры, она просто не дает возможности набирать людей, которые могли бы реализовать реформы. Поэтому я прямо заявил: попробуйте, дайте полгода. Если не будет результатов или, наоборот, начнется спад, то тогда… Я считаю, что это очень большая ответственность, за которую, если надо, можно даже посадить человека. Министр должен отвечать за свои действия.
- Депутаты неоднократно поднимали вопрос, нужно ли нам Министерство сельского хозяйства. Как Вы думаете?
- Обязательно нужно. 65% населения живет в селах. Это стратегически важное направление. Ведь ведомство отвечает не только за сельское хозяйство, но и водные ресурсы. Там тоже нужно наводить порядок, обновлять материально-техническую базу, менять правила игры.
- Возможна ли попытка № 2 стать министром?
- Я всегда готов.
- Будете сами выдвигаться или подождете приглашения?
- В свое время я испытал много проблем. Поэтому лишен гордыни. Просто задаю сам себе вопрос: действительно ли я хочу развития сельского хозяйства в стране? Хочу ли я помочь нашим фермерам. И понимаю, что действительно этого хочу. Я постоянно езжу по регионам. Я вижу, что наш народ в регионах очень бедный. И не хочу, чтобы так продолжалось дальше. За рубежом неоднократно видел, как там живут фермеры. Это одни из самых богатых людей. И я хочу, чтобы наши фермеры были такими же.
Повторюсь, для меня не имеет ценности должность министра. Гораздо важнее эффективные реформы и рост доходов фермеров. Вот чего я хочу. Готов делать это и внутри министерства, и вне его. Последние 7 лет я занимаюсь привлечением новых технологий, увеличением урожайности, содействием в реализации продукции. Но делаю это на локальном уровне. А хотелось бы на государственном.
Александр КУЛИНСКИЙ