Зумрият Резаханова известна всему миру, как мама успешно разделенных сиамских близнецов Зиты и Гиты. Благодаря дружной семье, поддержке супруга и помощи неравнодушных людей в России и Кыргызстане, девочки смогли учиться и развиваться. К сожалению, Зита после продолжительной болезни умерла. Гита сегодня преподает в медресе в родном селе. Зумрият Резаханова настоящая женщина-лидер, все эти годы она активно занимается благотворительностью, привлекая финансы на самые сложные операции для кыргызстанцев. Вот уже два года Зумрият депутат аильного кенеша и решает проблемы сельчан. О том, какие проблемы сегодня на селе и сложно ли быть женщине депутатом, наше интервью.
О депутатстве
- Зумрият, вы очень активны, как депутат местного кенеша. Сложно ли женщине нетитульной национальности стать депутатом и вообще работать в местном кенеше?
- Несложно. Мне старики сказали идти, и я пошла. Люди меня поддержали. Я не по квоте прошла, я прошла именно по голосам. Если бы я просто прошла бы туда, Зумрият Резаханова, то никто бы внимания не обратил. А тут мама Зиты и Гиты. Я написала пост об этом в соцсетях, СМИ тоже опубликовали эту новость. В комментариях люди, которые меня не знают, написали не очень приятные для меня вещи, я не могла понять, откуда это, почему так? То, что я нетитульной нации и так далее. Я патриот своей Родины. Я не считаю, что я в гостях, что я у кого-то живу. Я живу там, где родилась, там, где моя родина. И я приношу пользу и, надеюсь, буду приносить именно своей Родине. Меня звали в Дагестан, говорили: «Приезжайте, обсудим ваш переезд». Нас приглашали жить в Данию, нас приглашали жить в Америку. Нам сказали: «Когда приедете, приходите в посольство», к кому-то подойти. Но я не могу жить нигде. Где бы я ни была, я бегу домой. Для меня ничего нет краше, любимее моей Родины. И я очень надеюсь, что люди не будут относиться плохо к людям, которые нетитульной национальности. Что, мы так и будем жить там, где мы живём.
- Вы очень заботливая мама пятерых детей, и у вас уже много внуков. Такая нагрузка, как депутатство, много времени у вас забирает?
- Да, к сожалению, это занимает очень много времени. Сейчас, когда моего мужа не стало, перечитывала его SMS. Я очень жалею, что мало времени была с ним. Он везде мне писал: «Ну ты пашешь на износ мать. Так нельзя» или «Ну ты где? Ты когда домой?». Один раз он мне вообще сказал: «Ну спасибо, что забежала на кофе». Получилось так, что я откуда-то приехала, кофе попила и уехала обратно. И он меня поблагодарил за это. (Улыбается – ред.) У меня пять детей. Они уже взрослые. Есть девять внуков, которым я стараюсь уделять внимание, время. Также у меня ещё есть приёмные дети, которым тоже уделяю внимание. Одна девочка очень болеет всегда, и приходится по больницам с ней ходить. В общем, это всё занимает много времени. У меня тяжело больна Гита сейчас. С ней тоже очень много уходит времени. Помимо депутатства я организовала группу «Благословенная пятница». Мы там собираем деньги, покупаем продукты раз в 2 недели, 10-14 пакетов мы раздаём малоимущим семьям нашего села, «Двадцатого хутора», Жени-Жера, Манаса, Раздольного, села Карла Маркса. У меня есть очень много дарственных писем от всех этих глав айыл окмоту. Но самое главное, чем я занимаюсь - мы делаем сборы и оплачиваем операции на сердце у нас в Кыргызстане.
- Получается, так много людей нуждаются в вашем районе?
- Каждые две недели мы раздаем от 10 до 16 пакетов. Очень много нуждающихся не из нашего района, мы обхватываем все сёла нижней зоны. Да, нуждающихся очень много. Иногда, когда придёшь в семью какую-нибудь, видишь их нужду, просто плачешь от увиденного, думаешь: «Как люди так могут жить?” А это ещё и съёмное жильё. Недавно мы ездили в семью с шестью детьми, отвезли много продуктов, и остаток, 4 000 сомов передала деньгами. И когда я это всё вручала, женщина смотрела такими глазами, как будто она никогда такие деньги не видела. У неё такое лицо было испуганное и растерянное. Я, конечно, против того, чтобы люди говорили: «Ой, зачем столько рожать?». Аллах дал, значит, так нужно было. Уже есть эти дети, и это не тактично по отношению к другим людям так говорить. Или я просто помогаю, или говорю, что я не могу помочь. Но мы стараемся. Если я сама не могу, я говорю другим людям, и они помогают. Мне выпала честь, быть таким мостиком, от Всевышнего к таким людям.
О жизни в селе
- Сегодня мы посетили ваше село Западное, посмотрели, как люди выживают. Расскажите в целом, какая жизнь в селе?
- Село выживает за счёт сельского хозяйства и животноводства - держат быков, коров, продают молоко. Это тяжелый, адский труд. Чтобы прокормить скот закупаем сено, кукурузу, потому что своё столько не вырастешь. Тюк сена до 300 сомов доходит. Всё очень дорого. В этом году многие посадили капусту, а она не окупилась и из-за морозов сгнила. Если посчитать все затраты, то труженику остаётся мизер, только на то, чтобы выжить. Это не выгодно, но чем-то же мы должны заниматься. Молоко тоже очень дешёвое сейчас. Мы сдаём молоко по 34 сома, а в магазине цена 80. Представьте, как на нас обогащаются перекупщики, не делая ничего. То есть он не выращивает, не доит по утрам, не убирает навоз в холод. Он просто приехал, забрал молоко и имеет половину цены. Я как-то посчитала, получается, что корова не кормит даже себя. У нас в округе многие бросили заниматься животноводством, продали коров. Мой сын тоже мне говорит: «Мама, давай продадим. Это очень дорого, держать корову. Оставим для себя». А я говорю: «Вот посмотришь, со временем корова будет на вес золота». Такой ценовой политикой практически убивают сельское хозяйство. Представьте, если через 4-5 лет люди без молока останутся или будут по бешеным ценам брать? Почему-то об этом никто не задумывается. Я считаю, что министерство сельского хозяйства должно этим заняться закупочными ценами на молоко, чтобы защитить людей, защитить потребителей.
- Вы, как депутат, поднимаете эти вопросы?
Я несколько раз на сессии депутатов поднимала этот вопрос. Я воюю с этими заготовителями молока, приемщиками. Я везде воюю. Меня уже везде знают и везде, наверное, ненавидят. И с электриками воюю. Иногда удаётся, что-то изменить. Они начинают считаться с нашим мнением. Раньше закупали молоко по 33 сома, а сейчас 34. Надо воевать дальше, чтобы хотя бы 35 сомов было, как везде. Обидно. Там тоже своя структура. Например, один заготовитель может продать нашу линию, село другому. То есть нас продали, нас не спросили, а другого заготовителя уже сюда мы привести не можем. Это целая система, не понятно кому подчиняется и по каким законам работает.
О характере
- У вас очень сильный характер, вы пробиваете такие двери. Как сформировался ваш характер?
- Я думаю, что жизнь меня сделала такой сильной, потому что я столкнулась с очень огромными трудностями в начале, когда была совсем маленькой девочкой. Я научилась бороться, и у меня очень обостренное чувство справедливости. Я не могу говорить то, что я не хочу говорить, я не умею врать, я говорю открыто и честно, в лицо. Я никогда не бью в спину и прежде, чем даже человека ударить в лицо, предупрежу, скажу, что я хочу сделать то-то. То есть, например, если я хочу куда-то отправить жалобу на чиновника, я ему говорю: «Я туда на вас сейчас нажалуюсь», чтобы человек знал. А по характеру я в папу пошла. У меня папа пробивной.
- Как ваша семья приехала в Кыргызстан?
- В 1936 году было раскулачивание народа, чеченцев отправили в Казахстан. А наших, лезгинов, из Дагестана отправили тогда в Советскую Киргизию, запихнули в теплушки и отправили в незнакомые для них места. Моей маме был месяц от роду, а папе было 5 лет. В прошлом году я организовала мероприятие, к 85-летию депортации дагестанского народа, пригласила представителей министерства по национальным вопросам и религии Республики Дагестан. Зал был полный, более 300 человек было. Приехали пять или шесть человек с Дагестана. Было очень приятно, что проявили уважение, отправили, не проигнорировали. На этом большом мероприятии рассказывали, как это было, почему это было. Наши деды из первых были. Сейчас некоторые говорят, что в Советском Союзе было вот так, а это было вот так. Ну что же сделаешь? Это было, это наша история, и уже это не вернуть. Наши деды первыми пошли воевать в Великой Отечественной Войне. Они не посмотрели на то, что их депортировали. Я только совсем недавно узнала, что и кыргызстанцев в то время депортировали в Украину. Это было тоже оказывается так ужасно. Я не знала, что так же пострадал и кыргызский народ.
- То есть, вашу семью тоже посчитали очень богатой и раскулачили?
- Да, за то, что у них было две коровы. А прадеды были князья, из княжеского рода. У них был большой дом, и в этом доме долгое время была школа. Они не очень богатые были. Когда я делала это мероприятие, я стала брать интервью у людей, все их вспоминания. Даже у своего отца, ему 92 года сейчас. Он уже без ног, тоже всю жизнь трудился, был очень активный всегда. А сейчас ведет сидячий образ жизни, ему ампутировали ноги. И я стала у него спрашивать, как всё было. Он мне начал что-то поверхностное рассказывать, а я говорю: «Расскажи мне подробнее». Он заплакал. Он мне сказал: «Что ты хочешь. чтобы я тебе рассказал? Как я унижался первое время? Хлеб просил возле магазина?» Я не стала больше мучить никого. Ему 5 лет было, но он помнит. И для него это очень тяжелые воспоминания... Но надо, чтобы кто-то собрал этот материал. Это история, и с их уходом, это всё уйдёт.
- А вы в Дагестан ездили? Там у вас остались родственники?
- Да, ездила. Сейчас там моя сестрёнка живёт. Они недавно переехали отсюда, лет 5 назад. Я люблю Дагестан, люблю дагестанский народ, когда родной говор услышала, поняла, что я на родине. Но я убедилась, что моя Родина — здесь, в Кыргызстане, где я родилась, выросла и живу.
О семье
- Вы во многих интервью рассказывали о рождении Зиты и Гиты, что вам очень тяжело было это принять. Вы можете сейчас рассказать, как, что вам пришлось пережить, когда вам сообщили, что у вас особенные дети?
- Во время беременности я чувствовала, что у меня двойня, но врачи мне говорили: «Нет, один плод, просто крупный». Я сделала УЗИ, сказали девочка и всё. Только потом, когда уже роды начались, поняли, что что-то не то. Очень тяжёлые были роды. Я рожала в сельской больнице. Во время родов теряла сознание, приходила в себя, рожала, а когда родила до меня дошло, что дети не кричат. Я стала плакать и говорить: «Почему они молчат?!» Мне акушерка тогда тихо сказала: «Не кричи...» На минуту какую-то раскрыла и закрыла пелёнку. А я не могла понять, что я увидела. В те моменты я просто кричала. Я не плакала. Я просто орала и всё. А после думала долгое время, почему я не ослепла? Почему я это увидела? Два года я не могла вообще прийти в себя. Детей мне не отдали, потому что боялись, что я что-то сделаю им, что-то сделаю себе.
Это происходило в годы распада СССР, стало голодно совсем, трудно. Когда я родила Зиту с Гитой, моя жизнь разделилась на до и после. Я была в прострации. Мне не хотелось жить. А в 1993 году родила дочку. И этот ребенок вернул меня к жизни, дал какую-то цель жить. Я стала восстанавливаться. А так как время было сложное, чтобы прокормить детей я стала “челночить”, ездить с товаром в Хакасию. Младшей было всего 11 месяцев, но у нас ничего не было. И я вынуждена была ездить, потому что мужчинам было ещё сложнее. Тогда Чеченская война была и было негативное отношение. Как бы нас не обзывали, мы женщины вытерпим, а мужчина не промолчит. Поэтому в основном ездили женщины.
- Да, это было тяжелое время для всех…
- Эти четыре года жизни – время, которые я забрала у себя, у своего мужа, у своих детей. Мне очень их жалко. Эта тяжесть на здоровье сказалась у всех. Было очень тяжело. Потом появилась возможность заниматься операцией Зите и Гите. В 2001 году мы уехали в Германию на обследование, в 2003 уже в Москву, и потом уже у меня возможности куда-то ездить не было, всё время я была с девочками. Но с возрастом приходит разум. Если я вначале думала, почему я не ослепла и увидела это, с годами я поняла, что мы все создания Всевышнего. И из миллиона женщин Аллах выбрал меня, он мне доверил, он мне дал их. Он знал, что именно я это сделаю. У меня дома жили ангелы. А я сразу не поняла это. В моём доме было два ангела. Сейчас у меня осталась Гита. В моём доме всё время звучит Коран. Гита - хафиз Корана, она выучила Коран полностью, наизусть. Она учит других людей. Она очень светлый человек, преподаватель. Ещё она учится на теолога в университете, онлайн и также онлайн преподаёт в колледже. И, помимо этого, у неё ещё другие есть ученики в сельском медресе. Это её развлечение. Она раньше прямо в Оше преподавала, а сейчас она вынуждена, из-за её диагноза, быть дома, вот это её развлечение. Если она не выйдет из дома в медресе, она тоскует.
- А в Оше она преподавала по собственной инициативе?
- Да, ей нравится это всё. Она активная. И я всегда дочкам говорила, инвалидность - в голове. Недавно внук, Мухаммад, ко мне пришёл, говорит: «Мама, что-то Гита плачет». Я пошла к ней. Конечно, мне хотелось её обнять и поплакать с ней, но тогда ещё хуже было бы ей. И я ей говорю: «Я так долго этот носик не видела, который распух». В общем мы начали шутить. В итоге со смехом пошли пить чай, поболтали, посмеялись. Это тяжело, конечно. И Гите - это безумно тяжело. Я иногда смотрю на неё и думаю, как она терпит. Я не знаю, смогла бы я вот так или нет. И вот она тоже придаёт мне силы, когда мне совсем трудно. У каждого своё испытание. Мы родители, у меня на руках умирал ребёнок, а я её даже заменить не смогла. Я бы с удовольствием поменялась с ней местами, но я не смогла этого сделать. Однажды, когда мне сказали в больнице, что она полностью ослепнет, я пришла в номер, бросила сумку, села в кресло и скулила, и плакала, и по стенке головой билась. Я в эту ночь чуть себя не убила. Представьте вот такой ребёнок, ещё и слепой полностью. А утром, когда я пришла в больницу, она также лежала. То есть в эту ночь, когда я себя убивала, она здесь лежала, ничего не изменилось. И тогда я для себя поняла, что, что бы я ни делала, она пройдёт свой путь. А я пройду свой. То есть, у каждого своё испытание. Когда Зита мне сказала: «Мама, по-моему я ослепну», я сказала: «Я не знаю, но если так случится, то в твоей руке всегда будет мамина рука. Ты одна в темноте никогда не останешься». Мой ребёнок принял это так спокойно, и она больше вообще не поднимала эту тему...
- Несмотря на такие испытания, вы всегда такие позитивные посты пишите на Фейсбуке. От ваших постов столько тепла и радости. Когда был жив ваш супруг, вы такие трогательные признания в любви ему писали. Расскажите, как придавал силы ваш муж?
- Когда родились Зита и Гита, почему-то все вокруг, в том числе врачи, уговаривать мужа не бросать меня. А он смеётся и говорит: «У меня даже мыслей таких нет». Мы вместе с ним рука об руку всегда были. Он занимался младшими детьми, я занималась Зитой и Гитой, у нас это всё было слажено. Мы всё время вместе, он меня во всём поддерживал. Он никогда не упрекал меня тем, что я родила таких детей или не оправдала его ожиданий каких-то. Такого не было у нас.
Мы поженились 22 июля, но каждый год, 37 лет почти, каждый месяц, каждое 22 число поздравляли друг друга. А если мы были в ссоре, то говорили: «Сегодня 22. А ты. Эх ты». Когда я последний раз к нему зашла в больничную палату, было 21 число, он мне сказал: «Ты хорошая жена», а я говорю: «Прости меня, что я не могу тебе помочь или потерпеть за тебя это». Я поцеловала ему руку, он поцеловал меня в щёку, но я была в тряпичной маске, а он в кислородной маске. Мы посмеялись, что оба в маске, и он мне говорит: «С двадцать вторым тебя!» А я говорю: «Сегодня же двадцать первое!” Он мне говорит: «А у меня сегодня 22». Когда выходила из палаты, обернулась, а он такой красивый, как король, сидит посреди этой реанимации. Мы посмотрели друг на друга, и я ушла. А утром, 22 числа, его не стало. Не знаю, он чувствовал это или что. Но мы прожили с ним очень яркую жизнь, несмотря ни на что. У нас всегда были эти тёплые чувства. У меня есть SMS, которые он мне отправлял, где говорил, что любит меня, что гордиться мной, что я его героиня. То есть он мог бы мне сказать: «Сиди дома», но он меня не держал.
О благотворительности
- В какой момент вы решили заниматься благотворительностью?
- Это случилось после того, когда умерла Зита. После её смерти, я попала в больницу. Я лежала в кардиологии, в реанимации. Вся, как барабан, отёкшая. Я думала, что всю свою жизнь была борцом, и так дёшево умирать? Я просто не имею на это права! И что будет с Гитой? В этот момент я решила открыть центр для детей-инвалидов.
У нас вся жизнь такая была: выгорали, как птица феникс, а потом заново поднимались и жили. А с Зитой и Гитой мы всегда говорили, что мы не двойняшки, а тройняшки. У нас одна жизнь на троих. Когда мы с Гитой разговариваем о трудностях, я говорю: «Гитуль, мама здоровая родилась. Но я прожила с вами вашу жизнь. Ты же это видела сама». Она отвечает, что да, видела. Вот так мы с ней приходим к какому-то перемирию. Потому что ещё хуже бывают ситуации.
И когда Зита умерла, я решила открыть центр для детей-инвалидов. Где я могла, там искала финансирование, что-то получала, так и бегала. Однажды пришла со своим сердцем в кардиохирургию. И там мне рассказали о мальчике, который умирает. У него уже отёк сердца начался, сердце было больших размеров. А парню всего 24 года, и у него нет родителей. На операцию нужно всего 100 с лишним тысяч сомов. Мальчик умирает, потому что некому оплатить за операцию. Я заплакала. Мне стало обидно. Я подумала, что столько нас всех вокруг, а у нас на глазах умирает ребёнок-сирота, потому что некому платить эти несчастные 120 000 сомов.
Мне посчастливилось быть зарегистрированной на Российской платформе «Туба». Как раз в этот момент нам пришло разрешение на сборы, и первый мой сбор был этот. Я за два дня собрала ему деньги и оплатила его операцию. Операция прошла успешно, сейчас он жив, здоров, работает, мы общаемся. У него всё хорошо. И после этого случая у нас пошли сборы.
- Чем для вас является благотворительность?
- Благотворительностью я живу. Я горю для жизни. Это, что дает моей жизни смысл. Я радуюсь внуками, радуюсь их успехам, но моя жизнь — это именно тот момент, когда я могу кому-то помочь, что-то полезное сделать. В такие моменты я, такая большая тётенька, начинаю прыгать от радости, кричать. То есть я горю для жизни именно вот в эти моменты. Я для себя это так называю, что я живу, я горю для жизни. Я не могу по-другому. Это не то, что мне всё надо, мне везде надо. Просто я не могу пройти мимо, я должна остановиться и посмотреть, что я могу в данной ситуации сделать.
- Вы уже подсчитывали, скольким людям вы помогли?
- Если учитывать сколько продуктами, одеждой, деньгами мы помогали, то у меня две толстые общие тетради со списками. На данный момент у нас почти 50 успешных операций на сердце, на которые мы собрали деньги, оплатили дорогу и саму операцию. И ещё три активных сбора идут для нуждающихся в операции. И ещё около семи детей мы отправили в Москву перед Новым годом. Например, отправили мальчика Богдана на операцию в Грузию. Мы собрали ему 900 000 рублей. У него был очень тяжелый диагноз, мы нашли в Грузии клинику, которая взялась за этот сложный случай, его прооперировали и мальчик жив. Сейчас он уже сам дышит, самостоятельно.
- Люди охотно помогают нуждающимся?
- К сожалению, в Кыргызстане немного людей откликаются. Наверное, из-за того, что самим тяжело выживать. Те, у кого есть возможность, они неохотно хотят помогать. А те, кто не может, они делятся тем, что у них есть. На Российской платформе «Туба» люди более активны, я так благодарна всем туберам. Это люди, которых мы не знаем. Они не знают нас. Просто они не могут жить по-другому. Они тоже горят для жизни. Как моя Зита говорила: «Носят свои сердца с собой». Они туда жертвуют деньги. Получается у нас группа есть: больше 80 директоров российских фондов. Сейчас я планирую двух детей пристроить к другим фондам, чтобы они оплатили им операции на сердце. Это хорошо, потому что я могу поставить туда любого нашего больного и сказать, что нужна помощь, и кто-то берёт и оплачивает в России. Это мобильное приложение, где можно помогать и перечислять деньги. Там охотно помогают.
О женском лидерстве
- Вы в довольно зрелом возрасте получили средне-специальное образование. Скажите пожалуйста, а почему вы на это пошли?
- Потому что я открыла центр, и должна была его возглавлять. Для того, чтобы работать, я должна была понимать, как правильно работать. Жизненный опыт у меня огромный, но у руководящей работы есть свои тонкости. Поэтому я пошла учиться. А мне было за 50. В начале я пришла в колледж, сразу побоялась идти в институт. После колледжа планировала поступить в институте, но у меня заболела Гита. У неё обнаружили онкологию, и я уже не смогла после этого никуда попасть. Я занималась ребёнком. Я поняла, что учиться, к сожалению, не смогу даже заочно, потому что надо всё зубрить, учиться. А у меня нет на это времени. Поэтому я не смогла получить высшее образование. Но я хочу сказать всем женщинам, никогда не поздно учиться. Всегда надо повышать свой уровень образования. Всегда надо стремиться к чему-то, никогда не говорить: «Я уже старый. Я уже вот такой». Надо жить в любом возрасте и гореть для жизни.
- - Вы яркая женщина-лидер. Скажите, у нас женщины-лидеры сплочённые?
- Если честно, нет. Я не состою ни в каких женских организациях и не знаю даже, какие есть организации. Было бы хорошо, если бы организации по женскому лидерству пригласили бы нас депутаток из айыл окмоту на свои тренинги. Пусть не меня, других депутатов женщин, у нас их много. Почему-то на нас особо здесь не обращают внимания. Меня ни разу не поздравили на День матери или на другой праздник. Я единственный раз была на курултае женщин, но там говорили только избранные, а простой человек, как я, не мог выступит. Они сами себя наградили, сами себя поздравили, и мы были публикой, массовкой. И я дала себе слово больше в такие места вообще не ходить, потому что это неправильно. Я считаю, что курултай женщин должен немного по-другому проходить.
- Если бы у власти были 50% женщины и 50% мужчин, Кыргызстан был бы совсем другой страной?
- Я считаю, что вне зависимо от пола, каждый кыргызстанец должен начать с себя. Мы должны все меняться. У нас идёшь, и люди под ноги харкают, кидают мусор. И мне бывает стыдно, я мысленно прошу прощения у нашей земли, которую мы все любим. Это не сумасшествие, мне реально стыдно, что мы оплёвываем, мусорим, не уважаем эту землю. Хотя если она взбунтуется, то нам мало не покажется. Поэтому я считаю, что сознание каждого человека должно поменяться. Если бы мы жили в чистоте и честности, здесь был бы рай, в Кыргызстане было бы, как в Швейцарии. И это от каждого человека зависит. Никто не должен сидеть и говорить: «Мне должен тот, мне должен этот». Мы должны все вместе поднимать и развивать свою страну.
- Скажите пожалуйста, у вас есть вера в то, что Кыргызстан будет процветающим государством?
- Да. Она основывается на двух случаях. Это события в Баткене и катастрофа в Дача- суу, когда народ стал единым и начал помогать нуждающимся. После этого я верю, что мы ещё будем кем-то. Просто надо очень постараться. Плохо, что у нас разворовывается всё, очень много непорядочных людей, которые пролезают во власть. Естественно, что один человек не может проследить всё это. Президент, премьер-министр - это всего лишь люди. Люди, которых выбрал народ. Я однажды увидела на Ошском рынке нашего президента. Он рядом прошёл, но к нему невозможно было подойти. Его охраняли. Невозможно было даже что-то крикнуть, слишком шумно было. А мне бы хотелось, чтобы президент выделил день для разговора с народом, чтобы мы могли позвонить ему в прямом эфире, задать вопрос, дать совет или поблагодарить. Этого не хватает. Хочется, чтобы власть была ближе к народу, к нам.
Видео интервью смотрите по ссылке Зумрият Резаханова - о материнстве, депутатстве и благотворительности
Интервью вела Лейла Саралаева
Фото Абылая Саралаева и из Интернета