Есть такая работа – Родину защищать. Это, на первый взгляд, громкие, высокопарные слова. Но они очень точно отражают суть профессии, которая становится судьбой. Многие жители иссык-кульского села Ырдык выбрали стезю военного.
Сегодня – рассказ об одном из ырдыкчан, избравших этот путь. Джума Хуров в ряду других земляков в шинели стоит особняком. Дело в том, что он военный медик.
Джума с детства наблюдал, как его бабушка, а потом и мама лечили захворавших детей односельчан. Видел, как благодарны были мамаши выздоровевших детей. А перед этим он замечал, с какой надеждой они заходили к ним в дом. Но он видел и эффект от классической, официальной медицины. Поэтому после демобилизации поступил во Фрунзенское медицинское училище.
После окончания медучилища он получает специальность фельдшера. Самое лучшее место для начинающего врача или фельдшера – это работа в скорой помощи. Множество самых разнообразных случаев, необходимость быстрого принятия единственно верного решения – отличная практика. Но его тянуло к военной службе. С другой стороны, любимая работа – помогать людям, лечить их. Как совместить эти два пути? И решение пришло само собой: в армии тоже нужны медики. Скоро в селе Ырдык появился человек в форме прапорщика медицинской службы пограничных войск. Это был герой нашего очерка Джума Хуров. Ырдыкчане, избравшие профессию военного, обычно служили далеко от дома. А Джума был рядом. В Ырдыке в шинели был только он, и он один символизировал Вооруженные Силы Советского Союза.
Служба проходила в Пржевальском пограничном отряде, одном из лучших в Погранвойсках КГБ СССР. Но жизнь военфельдшера, как и любого военного, предполагает постоянную готовность к выполнению любого приказа. Вскоре и Хурова перевели на высокогорную заставу. Экстремальные условия жизни там даже без обязанностей воинской службы были по плечу не каждому.
Как проходила служба, много ли работы было у военного фельдшера? Военный фельдшер на заставе – это прежде всего пограничник. И в первую очередь он, как и все, обязан нести службу по охране государственной границы. А болели солдаты нечасто: на заставу попадали самые здоровые и крепкие. Но медик обязательно должен быть на каждой заставе. Восприимчивость к горной болезни внизу никак не проверить. В горах малейший порез может привести к тяжелым последствиям. Медицинская комиссия строго отбирала солдат для службы в горах. Но приступ аппендицита на медкомиссии за несколько месяцев до часа Х никак не выявить. Он, кстати, считался чрезвычайным происшествием. Самое дорогое на заставе – это жизнь пограничника, и все службы были ориентированы на его спасение. Джуме Хурову пришлось несколько раз спускать вниз заболевших бойцов.
А что на этот случай определяет военный устав, как это все осуществлялось при Союзе? О приступе немедленно докладывали в штаб отряда. Оттуда информация шла в штаб пограничного округа и в окружной госпиталь. Немедленно оповещались соседние заставы. На соседних заставах должны были быть наготове по одной машине с водителем, фельдшером и связистом – это на случай поломки УАЗика с больным. Оповещали хирургические отделения районных больниц по пути следования и хирургическое отделение областной больницы – на случай, если транспортировать больного дальше будет нельзя. Связист в машине сопровождения тоже был обязательно. Ему вменялось в обязанность через каждый час надевать «когти», залезать на столб и, подсоединившись к линии связи, докладывать о состоянии больного и его местонахождении. Если все шло по плану, то к моменту прибытия автомашины в город в аэропорту уже ждал санитарный самолет погранвойск. Обычно это был Як-40. Заболевшего солдата принимала бригада из окружного госпиталя, и его везли на операцию. По такой же схеме военные фельдшеры должны были действовать и в случае ранения и других серьезных заболеваний. Надо ли говорить, что при таком отношении и результат службы был соответствующим?
Пограничники всегда придавали большое значение взаимодействию с местным населением. Без их помощи граница не могла быть «на замке». Пограничное командование часто награждало чабанов и охотников за помощь в обнаружении и задержании нарушителей. Пограничники тоже помогали чабанам, чем могли. Протягивали электричество, где это возможно. Помогали транспортом, медикаментами. Прапорщик медслужбы Хуров тоже помогал: делал уколы, перевязки, давал консультации. Был в военно-медицинской практике Джумы и случай, когда он буквально вытащил с того света одного чабана. В те годы всенародные праздники отмечались по одному сценарию: от Москвы и до самых окраин люди выражали свою радость обильными возлияниями. Все остальное было вторично. И вот один из чабанов с товарищами очень активно начал праздновать очередную годовщину Октябрьской революции и не смог вовремя остановиться. В результате отказал мочевой пузырь, возникла угроза отравления организма. Чабан был почти уже без сознания, когда прибыл фельдшер Хуров. Он сразу понял, в чем дело и что надо: поставить катетер и потом осуществить стандартные процедуры. Но катетера в сумке военного фельдшера не оказалось, он не был предусмотрен по инструкции. В домике чабана уже собрались родственники, чабаны-соседи. Женщины тихо плакали. Джума приказал всем выйти и остаться только жене больного. Без катетера, проделав простейшие манипуляции, он немного помог больному и уехал за катетером на заставу. Но не предусмотрено такого инвентаря для военного фельдшера! Хуров перебрал в уме все вещи у себя, у поваров, у слесарей, у оружейников, у связиста. Ничего подходящего нет! И тут его внимание привлекла проводка, тянувшаяся под потолком. Есть! Быстро взял на складе кусок толстой изолированной проволоки, разделил ее вдоль на два шланга. Осторожно вытянул из изоляции проволоку. Получился катетер. Затем прокипятил ее два раза и поехал к больному.
Вместо нескольких часов он вернулся к больному чабану через двое суток. Встретившие его чабаны начали ругать доктора: «Если бы не ты, он давно бы уже умер и не мучился до сих пор. А так он все равно не жилец». Но Хуров спокойно вошел в домик. У него в сумке уже был самодельный катетер. Жена с укоризной и в то же время с надеждой взглянула на Джуму. Этот доктор в форме только продлил страдания мужа. Но, может, он в этот раз сможет помочь? А Джума уже точно знал, что спасет больного. И уже через час бедняге стало заметно лучше.
Встречались ли доктор и больной после этого? Нет, не получилось. Выздоровевший чабан весной привез на заставу к доктору много подарков. Но прапорщик Хуров был уже переведен на другое место службы. Через несколько лет, когда Джума снова был в Пржевальском отряде, чабан снова пришел к нему и принес с собой живого барана. Но Хуров был на полигоне. Чабан оставил барана пограничникам и ушел. Потом он вроде еще раз приходил искать своего спасителя, но тот уже был в Афганистане.
Пограничные войска непосредственного участия в боевых операциях в Афганистане не принимали. Официально, во всяком случае. Подразделение, где служил Хуров, обеспечивало переброску в Афганистан живой силы и техники для ограниченного контингента. Передвижение по территории Союза сопровождалось большими тяготами. Зимой стужа, пронизывающий ветер, температура -3, которая ощущалась как -20. Летом жара, песчаные бури. У солдат нередко случались тепловые удары. На другой стороне рубежа эти «прелести» продолжались и добавлялись мины на дорогах и обстрелы в ущельях. Фельдшер был незаменим. Говорят, несколько раз Джума за один-два сеанса массажа прямо на марш-броске ставил заболевшего в строй и даже лечил простым прикосновением.
Отслужив так полтора года, Хуров снова вернулся в Пржевальский отряд. Здесь уже были наслышаны о его нетрадиционных терапевтических сеансах. Тут намного чаще стали обращаться к нему с просьбой сделать массаж, «выровнять кости». Узнали о его способностях и в штабе округа. Так из военфельдшера он постепенно становился Лекарем. Через много лет после выхода в отставку он станет Мастером. Но это уже совсем другая история.
Один год службы в высокогорье приравнивается к двум, один год у нас в погранвойсках приравнивается к полутора. Старший прапорщик Хуров мог уйти в отставку через 15-17 лет службы, «набрав» положенную выслугу. Но он прослужил 25 лет, начислив себе в общий зачет 32 года выслуги. Его парадный мундир украшают множество медалей и знаков отличия. В 2017 году он получил недавно учрежденную в РФ медаль «За заслуги в военной медицине». Это одна из самых дорогих для него наград.
Анвар Наншанло