2005 год. Как много в этой цифре для истории независимого Кыргызстана. Революция, народное восстание или государственный переворот 24 марта. Апогей народовластия и крушение иллюзий. Сладкий вкус свободы и горечь неоправданных надежд.
Народ является источником власти, гласил Основной закон нашего демократического государства, в котором, однако, первый президент засиделся в кресле неоправданно долго. Народ, источник власти, прорвало.
«Это не будет бархатное смещение власти, это будет бунт, - необузданный, дикий, азиатский»,- предрекал кто-то из местных аналитиков. «После розовой в Грузии и оранжевой на Украине, будет тюльпановая революция в Кыргызстане», - писала иностранная журналистка – не помню имени, но помню, что мы, газета «Лица», перепечатали ее статью, и революция, действительно, случилась. Смесь дикого бунта с бархатным, почти бескровным переворотом.
До советской власти кыргызы жили по принципу военной демократии. Когда они были в составе Кокандского ханства, - были первыми зачинщиками смещения ханов. Что-то протестное, сопротивляющееся авторитаризму, у нас в крови.
Узбекский оппозиционный политик сказал мне после революции: «Вам надо написать в своей Конституции то, что Джефферсон написал в Декларации независимости США, ведь вы это осуществили на деле: «Когда длинный ряд злоупотреблений и насилий, неизменно подчиненных одной и той же цели, свидетельствует о коварном замысле вынудить народ смириться с неограниченным деспотизмом, свержение такого правительства и создание новых гарантий безопасности на будущее становится правом и обязанностью народа»».
Аскар Акаевич находился у власти 15 лет, и в отличие от Атамбаева, не подсчитывал свои дни и годы, не говорил: мне осталось столько-то, и я уйду. Он подлаживал Конституцию так, чтобы оставаться в своем кресле подольше, и увеличивал президентские полномочия, узурпируя власть, что совершенно не вязалось с его интеллигентными манерами. Впрочем, и это, народ, возможно, терпел бы неопределенно долгое время, если бы не чрезмерная активность Семьи.
Разговоры о том, что глава фонда «Мээрим» и супруга главы государства является его шеей, не были новостью. Они существовали столько же, сколько Акаев был у власти. Но алчность и амбиции повзрослевших отпрысков стали главным раздражающим фактором. О неумеренных аппетитах казахского зятя Адиля Тойгонбаева, политических амбициях принцессы Бермет и разгульной жизни сына Айдара в стране судачили в каждом такси и на каждой кухне.
И не только на кухне. Оппозиция критиковала достаточно резко, и газетные публикации, несмотря на попытки обуздать свободу слова, были весьма острыми и порой даже разнузданными. Почему Акаевы не поняли, что ради самосохранения пора бы притормозить? Видимо, потому что власть ослепляет.
Созданная под патронажем Бермет Акаевой партия «Алга, Кыргызстан!» решила прибрать к рукам Жогорку Кенеш, в котором оппозиционные депутаты постоянно трепали нервы президенту. И Бермет, и Айдар решили баллотироваться на парламентских выборах 2005-го года. Это взбесило всех. Стало ясно, что Акаевы не собираются отдавать власть, хотя в конце года предстояла президентская гонка, в которой отец Семьи уже не имел права участвовать.
Если бы президент клятвенно заверил, что больше баллотироваться не будет, а его дети сумели показать, что идут в парламент не для того, чтобы унаследовать трон, а чтобы поработать на благо страны, они бы избежали «азиатского бунта». Акаев спокойно вышел бы на пенсию, сохранил за собой почетное звание первого президента, прекрасное обеспечение и президентскую библиотеку-офис за государственный счет. Но история не знает сослагательного наклонения.
Отречение Акаева. Как это было
Поразившая мир своей неожиданностью и молниеносностью, кыргызская революция спустя десять дней возвращала страну в конституционное русло. Сбежавший из страны 24-го марта Аскар Акаев 4-го апреля подписал в Москве заявление о досрочном отречении от должности. История свершилась. Мне посчастливилось быть единственным журналистом, присутствовавшим на этой закрытой церемонии в здании нашего посольства в столице России, да и то, только потому, что после революции меня пригласили поработать советником спикера Жогорку Кенеша.
Парламент на тот момент был единственным легитимным органом власти в стране. Он утвердил на должность премьер-министра и и.о. главы государства Курманбека Бакиева, но Акаев, выступая по радио, утверждал, что только он является законно избранным на всенародных выборах президентом, и с точки зрения права с этом было сложно спорить.
Спикер нового ЖК Омурбек Текебаев хотел, чтобы страна как можно скорее вернулась в русло законности. Без этого невозможно было рассчитывать на полноценное признание новой власти международным сообществом. Задача заключалась в том, чтобы убедить Акаева подписать заявление о добровольном отречении от должности. Для этого были подключены близкие к нему политики. Когда парламентская делегация прибыла в Москву, в Барвиху немедленно отправились бывший пресс-секретарь Акаева Каныбек Иманалиев и его аспирант и бывший премьер-министр Кубанычбек Жумалиев. Иманалиев тогда стал депутатом, а Жумалиев прилетел как частное лицо – посредник в переговорах, сегодня он тоже является депутатом ЖК.
Нам сказали, что Акаевым в Барвихе дали хороший особняк, по соседству с Ельциными и Медведевыми, и скорее всего, Путина об этом попросил Ельцин, который тогда был еще жив, и с семьей которого Акаевы дружили и дружат и до, и после смерти Бориса Николаевича. Однако за проживание там Акаевым надлежало платить, что вполне резонно.
Прибыв 3-го апреля 2005 года в посольство Кыргызстана на Большой Ордынке, мы не были уверены в успехе на все сто. «Главное, чтобы Акаев прибыл сюда. А отсюда мы его не выпустим, пока не подпишет», - строили депутаты крайние предположения.
То, что дипломатическим ведомством командовал посол Кемельбек Нанаев, который при Акаеве был и главой Центрального банка, и министром финансов, и даже одно время считался «серым кардиналом», приближенным к Семье, никого не пугало. Нескольких дней правления новой власти хватило на то, чтобы увидеть: к управлению страной пришли вчерашние соратники Акаева, отнюдь не стремящиеся протянуть ему руку помощи.
Когда мы вошли в кабинет посла, на стене, где раньше висел большой портрет президента, торчал большой гвоздь. Я не удержалась от того, чтобы не уколоть большого чиновника акаевской эпохи: «Как же так, Кемельбек Касымкулович, а ведь Аскар Акаевич де-юре еще президент». Депутаты засмеялись и поддержали меня. Послу было не до смеха. Он был одним их тех, кого после революции могла коснуться не только люстрация, но и уголовное преследование. Так и случилось позже. В марте 2006 года Нанаев был объявлен в розыск в связи с исчезновением крупной партии концентрата золота в бытность его председателем Нацбанка.
«Вот так, Кемель, мы поменяли А на Б», - прервал неловкость другой «друг» Акаева миллионер Ташкул Керексизов, который теперь был депутатом и членом делегации. Но шептаться с Нанаевым он не стал, стараясь отмежеваться от бывшей власти, и пригласил меня и Темира Сариева пообедать в находящийся неподалеку китайский ресторан, где упорно уверял нас, что давно рассорился с Акаевыми и находился с ними в конфронтации. Вскоре Иманалиев и Жумалиев сообщили из Барвихи, что Акаев прибудет в посольство в 3 часа.
Свергнутый президент был пунктуален. Ровно в три выделенная ему машина с мигалками подъехала на Большую Ордынку, где столпилось огромное количество московских репортеров с камерами. Машина заехала во двор посольства, и ворота быстро заперли. С Акаевым были его верные телохранители Сергей и Канат, которые завели объект в здание так, что никто из папарацци не смог сделать снимок. Несмотря на трагичность момента, телохранители были почему-то веселыми и довольными. Впрочем, учитывая, что 24 марта они могли лишиться не только здоровья, но и жизни, им было чему радоваться. Во всяком случае, им повезло больше, чем Болоту Жанузакову и Абдыгулу Чотбаеву, которых толпа избила в день революции.
Узнав, что Акаев прибыл, депутаты торжественно собрались в одном из кабинетов посольства. Президент попросил у Текебаева несколько минут, чтобы обсудить с ним тет-а-тет технические детали переговоров. По условию, Акаев должен был приехать на переговоры один, без жены и детей, но оказалось, что в здании находятся Бермет и Айдар, которые проникли туда незамеченными.
Пока депутаты восседали в креслах, готовясь к встрече с президентом и напуская на себя важный вид, я вышла, чтобы пойти и обсудить с сотрудниками посольства вопрос аккредитации журналистов. И тут в коридоре увидела детей президента, сбегавших по лестнице со своими охранниками. Заметив меня, они на мгновение застыли с такими лицами, как будто я могла кинуться на них. «Здравствуйте!», - сказала я, и Бермет Акаева, более решительная, чем ее брат, кивнув в ответ, побежала дальше вниз по намеченному маршруту, а Айдар, смутившись, развернулся, и, толкая своего бодигарда, дал обратный ход.
Мне стало неловко, что я застукала их, но я должна была сообщить, что договоренность нарушена – с Акаевым прибыли его одиозные дети. Неизвестно, как они могли повлиять на отца и сам процесс, и чем бы это все кончилось. Мое революционное негодование приездом детей президента разделили депутаты Жанторо Сатыбалдиев и Темир Сариев. Любопытно, что позже оба станут премьер-министрами, однако, не после первой, а после второй революции. Остальным все было по барабану.
Кстати говоря, в составе той делегации были позже тоже прославившиеся, но тогда еще неизвестные новые депутаты Садыр Жапаров и Кадыржан Батыров. Последнего еще в аэропорту встретили его друзья на крутых машинах. Было похоже, что он попросился в Москву только чтобы заодно порешать там свои дела. Я вспомнила об этих крутых машинах после ошских событий, когда стало известно о связях Батырова с одним из самых богатых миллиардеров России Алишером Усмановым.
Бермет Букашева
(продолжение следует)
Фото из архива Вячеслава Оселедко