В условиях научно-технического прогресса взаимоотношения общества с природой значительно усложнились. А ведь сама жизнь на Земле существует за счет уникальных процессов, происходящих в биосфере – оболочке планеты. Поэтому защита окружающей среды – приоритетная задача для каждого, кто способен смотреть «дальше своего носа». Земля – тонкий организм, который давно болен.
Человек покорил силы природы и завладел почти всеми возможными возобновляемыми и невозобновляемыми природными ресурсами. Он же их и уничтожает, во вред себе. В наше время защита окружающей среды выдвигается на первый план. Последствия недостаточного внимания к проблеме могут быть катастрофическими. Речь идет не только о благополучии человечества, а о его выживании. Но о том, насколько важно заботиться о защите природы, задумываются далеко не все. Так уж повелось: у каждого целый список насущных дел и проблем – где уж тут думать еще и про охрану природы? О ситуации в природоохранной системе Кыргызстана мы поговорили с Лирой Жолдубаевой, координатором проекта ПРООН «Инициатива по финансированию биоразнообразия».
- У нас все плохо?
- Это немного некорректная оценка. Могу сказать, что природа терпит мощный антропогенный стресс. Список проблем достаточно длинный. Например, особенности развития нашего животноводства впечатляют. По идее, пастбища должны использоваться рационально, возобновляться, отдыхать. Естественно, это должно регулироваться, причем, в соответствии с количеством скота, но контролировать процесс выпаса в реальных условиях практически невозможно. Пастбищный билет выдается на одну голову скота, а сколько пасет чабан – неизвестно. Зачастую «обилечивают» сто овец, а пасут… сколько угодно, намного превышая допустимую емкость пастбищ. При этом скот выбивает склоны, нарушая их стабильность, и обнажая обширные участки земли, что в свою очередь влияет на местный микроклимат.
Природоохранные мероприятия на этом фоне эффективно проводить затруднительно. К сожалению, забывается, что пастбища, особенно высокогорные, – это среда обитания диких животных, например, копытных. И еще задолго до появления человека с его многочисленными стадами, эти высокогорные луга принадлежали диким горным козлам и баранам, и это они первичные пользователи, а не пастбищепользователи.
- У нас есть какие-то краснокнижные виды животных, которым не уделяется достаточно внимания? Я вот знаю про барса и барана Марко-Поло…
- Барс – животное иконическое, это так называемый «флаговый» вид. В настоящее время, внимание уделяется именно таким видам, сохранение которых за собой предполагает охрану и других животных, обитающих рядом. Жаль, что выпадают из внимания и другие животные, которые не делят общую экосистему с барсом. Я не хочу сказать, что барс не нуждается в особом отношении, я хочу сказать, что в нем нуждается не только барс.
Например, горный баран Северцева, ареал обитания которого приходился на участок на юго-западной границе с Таджикистаном и Узбекистаном, практически сократился на нет. К нам он практически не заходит, из-за отсутствия пищевой базы, браконьерства и освоения его мест обитаний человеком. Очень жаль, что этому вопросу на фоне популярных баранов Марко Поло, достается немного внимания со стороны общественности.
Так же как и красный волк, который некогда водился на территории Кыргызстана, джейран могут уйти в прошлое, и фиксироваться в нашей Красной Книге как исчезнувший вид. На юго-западе Иссык-Кульской котловины джейрана можно было встретить еще лет 20 назад. Добывать его было несложно, это животное обитало в степи, а не в высокогорье. Теперь его на нашей территории практически нет. Но все-таки, есть и хорошие новости, возможно популяцию джейрана реинтродуцируют вновь силами местных сообществ, природоохранного ведомства и НПО.
- Насколько важен тот или иной вид?
- Экосистема – единый организм. Если убрать хотя бы одну составляющую, нарушается функционирование всей системы. Любое растение, насекомое, да что там говорить, бактерия, исчезающая из экосистемы, меняет своим исчезновением природный ландшафт.
Лесные насаждения, которые у нас высаживают взамен вырубленных и выгоревших, пока – только лесные плантации, они требуют ухода и затрат, в отличие от естественных экосистем. Чтобы там возникла полноценная экосистема, необходима не одна сотня лет. Правда, иногда бывает по-другому. Вы знаете историю про йеллоустоунских волков?
- Только в общих чертах…
- В 1995 году четырнадцать волков были выпущены на волю в Йеллоустонском национальном парке в США. Всего четырнадцать. А в итоге поменялся ландшафт всей территории парка!
Волков не было в парке 70 лет, их истребили. Как только не стало волков, бесконтрольно размножились олени. Они нанесли сильнейший урон местной флоре, уничтожили растительность.
Четырнадцать волков, конечно, не смогли уменьшить количество всех оленей, но они заставили их осторожнее выбирать места для пастбищ и избегать некоторых участков парка. На тех местах начала возрождаться растительность. За шесть лет количество деревьев выросло в пять раз. Появились бобры, которые любят есть кору деревьев и строить плотины. В заводях завелись ондатры, утки и рыбы. Волки уменьшили популяцию шакалов, что привело к увеличению количества зайцев и мышей, а те, в свою очередь, привлекли в парк ястребов, хорьков и лис. В парк пришли медведи, так как они могли доедать за волками тушки, и в парке увеличилось количество ягод.
Но самое поразительное – это про реки. Их русла выпрямились и стабилизировались, уменьшилась эрозия берегов. Случилось это, потому что изменилось поведение оленей, это способствовало росту деревьев и травы по берегам рек, они укрепились. Поменялась сама география парка. За каких-то 30 лет – такой эффект!
- Понятно… но у нас вроде бы работают какие-то природоохранные ведомства, что-то же делается?
- У нас нет цели кого-то критиковать. Есть реалии, я их просто обозначаю. Ранее в природоохранной деятельности ориентировались все-таки на природу на основе экоцентрического подхода. А сейчас – весь фокус на человека и его выгоды от природы. Таков тренд во всем мире. Хорошо это, плохо – не об этом речь.
К сожалению, в данный момент недостаточно государственных рычагов, позволяющих полноценно защищать природу. Пока что нет системного плана и видения на долгосрочный период. И даже если бы был этот план, то он останется документом, пока не будет адекватного финансирования природоохранных мероприятий. К сожалению, в Кыргызстане финансирование охраны окружающей среды не является основным политическим приоритетом. В центре внимания национальной политики являются расходы на социальную сферу. На протяжении длительного периода государственные расходы на окружающую среду были очень малы по отношению к общему объему государственных расходов и расходов на душу населения. Кроме того, остается вопрос экономической эффективности государственных расходов на охрану окружающей среды.
Необходимы планомерные действия природоохранных, планирующих и бюджетирующих органов в отношении увеличения финансирования природоохранных мероприятий с полным пониманием того, что именно экосистемы и их услуги в виде чистой воды, продуктов питания, сырья, регуляции климата, рекреационного потенциала – это часть капитала и наследства страны, которые определяют наше развитие сейчас и будущем. А деньги, которые мы используем сейчас для природы, это не расходы, а инвестиции в устойчивое будущее страны, и они должны быть адекватны ожиданиям. Проект «Инициативы по финансированию биоразнообразия» будет стараться помочь стране трансформировать политику в отношении финансирования биоразнообразия.
- А как дела на местах?
- К сожалению, на местном уровне, пока мало чувства ответственности за свои природные богатства. Люди чаще сталкиваются с выбором компромиссов, где необходимо выбрать между краткосрочной выгодой и долгосрочными перспективами развития. На деле, выбор выпадает в пользу решений, которые обеспечивают быстрый результат, и это всегда связано с чрезмерной эксплуатацией природных ресурсов. Принятие адекватных решений осложняется трудностями понимания ценности природных экосистем и взаимосвязи выгод для человека от сохранения природы.
Хотя уже есть некоторые положительные примеры инициатив местных сообществ – объединения пользователей природных ресурсов, при поддержке государственных природоохранных органов, предпринимающих активные действия в сохранении природы, дают в некоторых уголках нашей родины первые обнадеживающие результаты. Но их все еще мало, чтобы назвать тенденцией.
Сейчас многие сельчане увлеклись идеями зеленой экономики, органической дорогой продукции, но это бизнес. Пока производители не связывают свой бизнес с инвестированием в сохранение экосистем.
Мы сейчас думаем о том, как привлечь бизнес к охране природы. Вот, к примеру, туристический бизнес – он зависит от состояния окружающей среды на сто процентов. Имеется стратегия развития туристической отрасли, где эта зависимость четко отражена. Но так как туристический сектор представлен в основном частными компаниями, пока не прослеживается связи между стратегией и практическими действиями в отношении сохранения природных экосистем. Вот если бы инвестиции в природоохранные мероприятия стимулировали бизнес-сектор, например, через фискальные механизмы, допустим, налоговые стимулы, то картина бы начала меняться.
У нас не развит институт благотворительности, хотя и появляются отдельные местные меценаты, которые начали поддерживать инициативы по сохранению редких животных или организации охраняемых территорий. Привлечение бизнеса должно строиться не на благотворительности, а на более устойчивой и выгодной основе, не истощая природных ресурсов и мотивируя к активным действиям по сохранению нашей природы. Можно привести множество примеров из мировой практики, когда туризм способствовал финансированию заповедников или природных парков. Потенциал наших охраняемых территорий ничем не хуже.
- Есть ли шанс как-то не опоздать, успеть навести порядок до того, как разразится экологическая катастрофа, которая уничтожит наш уникальный природный фактор в Кыргызстане?
- Надеюсь, что да.
Беседовала Светлана Бегунова