Семейное насилие в Кыргызстане – тема очень спорная. Решение этой проблемы сильно осложняет ментальность народа и его традиции. Так, большинство женщин и мужчин в нашей стране уверенны, что бить жену – священное право мужа, ну а выдать ребенку подзатыльник – и вовсе необходимый акт воспитания. Семейное насилие стало передаваться из поколения в поколения, как генотип. Озлобленные дети становятся не менее озлобленными родителями и вымещают уже на своих потомках все, то, что когда-то претерпели сами.
Что до правоохранительных органов, так они попросту напрямую попустительствуют, содействуют развитию этой напасти. Смелое заявление? А давайте посмотрим на факты.
Только за 2015 год Министерство соцразвития выявило 6 тысяч детей, которые подвергались семейному насилию. 6 тысяч – подумать только, цифра устрашает! Однако, это лишь официальная статистика. Большинство фактов остается в стенах дома. Многие попечители предпочитают даже не обращаться в милицию, если их чадо стало жертвой отцовской или родственной злобы.
Примером тому послужил некогда избитый Ибрагим, которому на момент нанесения страшнейших побоев едва исполнилось два года. Эту историю знают буквально все, ее подробности даже нет смысла напоминать. Ребенка с тяжелыми травмами несколько дней держали дома, и лишь когда он впал в кому, родственники решили обратиться к медикам. Больше года прошло с момента его регистрации в столичной клинике, но малыш по-прежнему лежит в стенах больницы. Прогнозы, увы, неутешительны.
И этот случай, как рассказывают соцработники, один из сотни. Многие родители, пользуясь фактическим отсутствием органов опеки в нашей стране, а точнее, их полным бездействием, а также попустительством правоохранительных органов, издеваются над своими малышами. А потом... просто прячут тела.
Так случилось и с полуторагодовалой малышкой, которая претерпела жесточайшие пытки от своих родных мамы и папы. Ее сажали на раскаленную печь, избивали проводами и палками, а когда девочка скончалась от побоев, просто закопали в огороде. Думаете, кто-то заметил? Нет. Более двух лет никто и не подозревал о случившемся, и лишь раскаяние горе-матери помогло раскрыть дело.
Решить как-то проблему пытается министерство социального развития, там сейчас функционирует телефон доверия для детей «111», на который за минувший год поступило 92 реальных звонка. Но в корне изменить ситуацию не получилось.
От семейного насилия страдают не только несовершеннолетние кыргызстанцы. Ему подвергаются и уже вполне взрослые сформировавшиеся женщины. Причем, если многие малыши, просто не знают куда звонить и что говорить, то взрослые уж точно могут набрать 102 и обрисовать ситуацию. Однако, не спешат это делать. Почему?
Лира Сулайманова из Оша вспоминает, как более 10 лет терпела побои от мужа, как голой не раз была выгнана на улицу зимой «за плохое поведение», как вынуждена была прятаться по соседям, в то время, как разъяренный супруг, носился по улице с разбитой бутылкой в руках и искал ее.
- Еще в 18 лет я была украдена Алмазом (так зовут супруга), тогда и начался мой ад. Он старше меня на 15 лет, вдовец. Я даже не знаю, от чего умерла его первая жена, он не рассказывал. Сразу после свадьбы, после первой ночи, он избил меня шнуром он утюга за то, что я встала после того, как он проснулся. Тогда мне было очень стыдно. Я и не думала звонить в милицию, я пыталась исправить ошибку. Быть внимательнее, вставать раньше, готовить вкуснее, - рассказывает она.
Ни расторопность, ни ласка с заботой не останавливали главу семейства. Он продолжал издеваться над женой даже, когда та была беременна.
- Я помню особо один случай, когда был уже 5-й месяц. Я пришла к матери, вся в синяках. Он тогда избил меня в очередной раз. Мама выслушала и отправила меня назад. Терпи, сказала, он же твой муж. Я просила забрать меня домой. Она отказалась, - продолжает Сулайманова.
Побои и синяки, словно по наследству, достались и ее сыну. Фактически сразу после рождения. Причины разные: громко кричит, не ходит на горшок, разлил, разбил что-то. Причины были всегда.
- Когда мы первый раз бежали из дома, был сильный дождь. Я весь промок. Мы стояли под деревом. Мама плакала, а я думал, что было бы хорошо, если бы папа умер. Тут остановился белый Мерседес, из него вышел мужчина и спросил, что с нами случилось. Мама не смогла ему ответить, а я сказал, что папа нас бил. Тогда этот дядя отвел нас к себе домой. Там была его жена и дочь. Нас накормили и уложили спать в зале. А утром мама сказала, что мы должны вернуться, - вспоминает Адилет, сын Лиры Сулаймановой.
Сама Лира не знает, почему столько раз возвращалась домой, почему не собрала силы в кулак, не ушла. Пожимает плечами, говорит было стыдно открыть это все незнакомым людям. А еще между строк, как бы за кадром звучит вопрос: «А кто бы защитил? Что дало бы обращение в милицию?».
Возможно, ситуация так бы и не разрешилась, если бы однажды Алмаз не допился окончательно. Покончил с собой в белой горячке. Даже после его смерти, спустя несколько лет Лира и Адилет не решаются пустить в свою жизнь нового мужчину, боятся. И эта травма, как говорит психолог Ольга Биденко, останется с ними на всю жизнь. Мальчик, вырастя в настоящего мужчину, вероятно, скопирует часть поведения своего отца, продолжив ужасную традицию.
- Проблема в том, что родители считают, что они вправе применять по отношению к детям физическое и психоэмоциональное наказание. Они придерживаются принципа: меня били, и ничего со мной не случилось, вот и я буду. И уже избитые дети в будущем придерживаются такой же концепции. Если ребенок также видит, как отец избивает маму, то получает психоэмоциональную травму. Он понимает свое бессилие и бездействие, потому что не смог защитить ее. Вследствие этого у него возникает страх, который может вылиться в самых неожиданных формах.
Специалист отмечает, что случаи, когда женщина остается в синяках, можно считать «счастливым концом». Ведь нередко мужчины до смерти забивают своих жен. Так, например, недавно произошло в Базар-Коргонском районе.
53-летняя женщина погибла от многочисленных телесных повреждений и переломов ребер. Изувер, с которым она провела не один десяток лет вместе, даже не стеснялся содеянного. 61-летний мужчина признался, что на протяжении нескольких часов избивал супругу палкой во дворе дома, потому что они поссорились. Были свидетели. Но они не стали вмешиваться. Как позже пояснили в МВД, соседи заявили, что не вызвали милицию, потому что не хотели в «семейные дела».
И с каждым годом жертв не становится меньше. Количество женщин, подвергшихся домашнему насилию, увеличилось на почти 15 процентов – 322 факта, по официальным данным Национального статистического комитета за первые десять месяцев 2015 года по сравнению с тем же периодом прошлого года. Ведомство указывает, что за январь-октябрь 2015 год, в Кыргызстане было зарегистрировано 2555 фактов насилия над женщинами. За тот же период 2014 года было зафиксировано 2233 случая. Эксперты считают, что государство прилагает недостаточно усилий для борьбы с этим явлением.
75 процентов жертв насилия никогда за помощью не обращались. Такова статистика по СНГ, у нас соответствующего исследования не проводилось, но если его провести, цифры изменятся разве что в худшую сторону. Боятся позора, некуда идти, не на что жить с детьми – обычные мотивы. А те, кто обращаются, сталкиваются с бездействием правоохранительных органов, осуждением соседей, неприятием родственников – весь спектр возможного негатива.
Бубусара Рыскулова, руководитель кризисного центра «Сезим», говорит журналистам, что ежегодно к ней обращается не менее 2 тысяч женщин, из них 65 процентов пострадали именно от домашнего насилия.
- На мой взгляд, это происходит из-за ухудшения экономического положения. Сказывается и недостаточная социальная поддержка. К тому же, гендерное неравенство в нашей стране процветает и укрепляется, несмотря на всю работу, которую международные организации пытаются проводить с местным населением.
Рыскулова уверена, что исправить ситуацию можно было бы, создав государственные кризисные центры, где женщины могли бы получать психологическую и правовую помощь. Сколько уголовных дел по таким побоям доходит до суда?, - спрашивают журналисты. А нисколько. Практически ни одного.
А что же правоохранительные органы? Обратимся снова к статистике. Из 100 заявлений, поданных в милицию по факту рукоприкладства мужа или других близких родственников, до суда доходит в лучшем случае одно. Возбуждается не более трех уголовных дел, и то тогда, когда жертве пришлось обращаться за стационарной медицинской помощью. А сколько семейных насильников отправились за решетку за последние пять лет? Ответ официальный – ноль. Ни одного. Если не считать тех, чьи жертвы умерли, то есть, убийц. Каждый милицейский оперативник знает правило №1 – обнаружили труп женщины, значит, надо в первую очередь разрабатывать ее мужа.
Спрашиваем у милиционеров, почему так получается. Они отвечают анонимно, официально такой комментарий никто не даст: «А что у них заявления принимать? Они завтра помирятся. И что? Или мы его закроем, а он тут протрезвеет, с похмелья озвереет и вообще убьет ее, когда вернется. Правда, если есть труп, то и дело есть». То есть, помочь живой женщине никто не спешит, кроме немногочисленных кризисных центров, которые не могут охватить и одного процента пострадавших. Куда не кинь, везде клин. Даже тот же официальный штраф, например, придется извлекать из семейного бюджета, то есть, на практике, из кармана самой же жертвы. Выхода нет? Впрочем, если бы женщины обращались в милицию массово, милиционерам пришлось бы изменить отношение к вопросу, а если бы соседи и родственники поддерживали жертву, а не насильника и убийцу, такого разгула семейное насилие давно не имело бы. Путь есть. Только мы сами не хотим по нему идти.
Подготовила Светлана Бегунова