Меньше месяца осталось до часа «икс», когда получающие иностранное финансирование НКО должны будут зарегистрироваться в реестре «иностранных представителей». Пока не ясно, сколько организаций сделают это, но вместо этого некоторые решили перерегистрироваться, а другие — уже начали процедуру ликвидации.
Одни продолжают бороться…
Правозащитная организация «Бир Дуйно – Кыргызстан» проанализировала положение Минюста о том самом реестре НКО, «выполняющих функции иностранного представителя» и нашла там ряд нарушений международных норм и превышений полномочий исполнительных органов.
Глава «Бир Дуйно» Толекан Исмаилова при этом заявляет, что ее организация никогда не будет подчиняться «безумным авторитарным» решениям власти и не согласна с положением Минюста, которое «нарушает как Конституцию, так и гражданский кодекс Кыргызстана».
Сам закон «Бир Дуйно» пытаются оспорить в Конституционном суде. Из-за этого Исмаилова не собирается вносить свою организацию в реестр «иноагентов».
«У нас только в фестивале документального кино 96 тысяч человек задействованы по стране. Поэтому мы будем исправлять ситуацию. Есть мирные, но жесткие инструменты. Например, мы действуем через банки развития: Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития, Азиатский банк, откуда наши власти берут кредиты», — рассказывает Исмаилова. Она считает, что эти финансовые институты должны перестать помогать властям Кыргызстана из-за «сужения пространства» гражданского общества и СМИ в республике.
Глава «Бир Дуйно» не теряет оптимизма — она говорит, что гражданское общество в Кыргызстане знает инструменты давления на власть и намерено «вернуть [республику] в правовое русло».
«Самое главное, что люди, которые знают права человека и отстаивают их не ради грантов, не ради денег, не ради того, чтобы быть ближе к телу какого-то президента, а именно [чтобы] защитить себя и все общество, продолжают работать», — заключает Исмаилова.
…другие решают уйти…
Через две недели после того, как президент Садыр Жапаров подписал «иноагентский» закон, фонд «Сорос-Кыргызстан» сделал заявление о своем закрытии — после 30 лет работы в стране.
Причиной такого решения в заявлении назван именно новый закон, «который устанавливает несоразмерные и излишние ограничения на деятельность местных организаций, финансируемых международным сообществом».
Фонд «Сорос-Кыргызстан» открылся в 1993 году, когда республика переживала сложный социально-экономический кризис после обретения независимости и выхода из состава Советского Союза. За прошедшее тридцатилетие фонд выделил более 115 миллионов долларов — как правительству, так и гражданскому обществу — на поддержку различных проектов. Среди них поддержка инициатив в сферах образования, здравоохранения, обеспечения доступа к новым цифровым технологиям, реформы уголовной юстиции и системы юридической помощи, и многих других. Теперь на ведущие такую деятельность организации будут вешать ярлык «иностранных представителей».
Руководители еще двух НКО, защищавшие права человека, рассказали, что их организации уже начали процесс ликвидации. При этом причина, по их словам, не только в принятии дискриминационного закона, но и в том, как государство готовило общество к его принятию.
«Началась настоящая травля в государственных СМИ, про нашу организацию писали, что она разрушает семейные ценности и пропагандирует “неправильную” демократию. Под этими постами и публикациями отмечали молодых активистов, что напрямую угрожало их безопасности», — рассказал сотрудник одной из организаций на условиях анонимности.
В трех других НКО рассказали, что решили перерегистрироваться — в качество ОсОО или индивидуального предпринимателя.
Чего боятся НКО?
Если НКО, которые, по мнению властей, занимаются «политической деятельностью» и получают иностранное финансирование, не зарегистрируются в реестре, их могут ожидать последствия вплоть до принудительной ликвидации, объясняет юристка Фатима Якупбаева.
Но на этом сложности в связи с новым законом для НКО не заканчиваются.
«Первое — это расходы на финансовый аудит каждый год, предоставление в Минюст этого отчета, который он потом перенаправляет в налоговые органы, — перечисляет Якупбаева. — Второе — это обязательные дисклеймеры на всех публикациях, что все материалы подготовлены и распространяются организацией, выполняющей функции иностранного представителя».
Можно предположить, что подобная сегрегация не добавит доверия к работе НКО.
…третьи принимают правила игры
Общественный фонд «Эгль» много лет борется за то, чтобы избирательное право было доступно гражданам с инвалидностью.
«Данный закон значительно осложнит нашу работу, — рассказывает глава фонда Чолпон Омурканова. — У нас есть действующий проект с ОБСЕ по инклюзивности избирательной системы. Наше НПО ничего предосудительного не делает. Вся наша деятельность направлена на развитие страны».
Омурканова говорит, что сейчас ее организация рассматривает возможность добровольно внести себя в реестр «иноагентов». Но главная проблема для фонда — оплата обязательного аудита. Его стоимость исчисляется в тысячах долларов.
«Мы аудит и так делали, но он не был обязательным. А для аудита за этот год буду собирать деньги. Что касается налогов и отчетности, мы полностью все отчисления делаем в срок, все прозрачно, у нас никогда не было никаких нареканий», — рассказывает глава ОФ «Эгль».
Омурканова, как и другие руководители НКО считает новый закон дискриминационным — в первую очередь потому, что никаких механизмов выхода из «иноагентского» реестра он не предусматривает.
«Но наша организация мониторит выборы. В 2026 году будут парламентские выборы. И “Эгль” планирует мониторить их, чтобы выборы прошли законно. Ради этого, если нужно войти в реестр, мы войдем», — объясняет глава фонда.
Омурканова очень надеется на то, что заверениям власти можно верить — и на НКО действительно не будет никаких гонений по признаку «иноагентства».
«Кыргызстан — не “пуп земли”»
Защитники закона утверждают, что главная его задача — это финансовая прозрачность НКО. Бывший глава фонда «Сорос-Кыргызстан» Шамиль Ибрагимов в интервью «Азаттыку» называет это утверждение манипулированием и введением в заблуждение. На самом деле, НКО, особенно финансируемые международными организациями, это пример прозрачности, говорит он.
«К нам [в фонд “Сороса”] никогда не приходила налоговая с проверкой, потому что у нас никогда не было никаких нарушений. Каждый грант был абсолютно прозрачным, он выдавался только через банковский перевод. Все переводы отслеживаются, все назначения известны», — вспоминает Ибрагимов.
Он предполагает, что задача закона совсем в другом — создать дополнительное давление на НКО с помощью избыточной отчетности и дать власти больше контроля над такими организациями.
«Я прихожу к выводу, что этот закон — просто инструмент для очень избирательного давления. Когда можно, ссылаясь на закон, очень избирательно организовывать проверки и кошмарить НПО», — считает Ибрагимов. — Воспринимать НПО-сектор как врагов неправильно и вредно. Если многие НПО свернут свою деятельность, мы увидим много дыр в социальном секторе, которые, как выяснится, закрывались НПО-сектором. Но тогда будет очень больно и очень сложно».
Он уверен, что последствия принятия «иноагентского» закона для Кыргызстана будут плачевными. Потому что международным организациям важно следовать местным нормам — а, согласно им, финансируемым из-за рубежа НКО теперь нельзя заниматься «политической деятельностью». При этом сама эта деятельность в законе описана очень размыто.
«Надо признать, что Кыргызстан не “пуп Земли”. Поэтому этот закон подводит к тому, что условные международные организации просто пойдут в какие-то другие страны. Может, в этом и была задача? Но [помощь от международных организаций —] это были большие финансовые вливания, которые закрывали дыры в социальном секторе Кыргызстана и очень хорошо влияли на развитие общества, — заключает Шамиль Ибрагимов. — Теперь эти средства будут переходить в другие регионы, в которых им рады, где меньше рисков, больше возможностей что-то изменить».
Лейла Саралаева