9 ноября нашему талантливому соотечественнику, актеру кино, художнику, народному артисту СССР, народному художнику Кыргызстана Суйменкулу Чокморову исполнилось бы 75 лет.
Уверена, сегодня, общаясь с современным изобразительным искусством, редко можешь испытать эмоциональное потрясение, почувствовать красоту, воплощенную в линиях и красках. Большинство выставок не тревожат эмоции в глубине, не волнуют из-за своей унылости и без-образности… Конъюнктура в виде славословия батыров и героев революций, которая все чаще втискивается в выставочный график, вызывает жалость и еще большую скуку. Конъюнктура была во все времена, цепко врастая в околовластие, но она все же иногда приносила пользу. Польза была в том, что на ее фоне резче и громче звучало искусство истинное. Эффекта борьбы не было, поскольку конъюнктура самоуверенна, не терпит критики, а в случае появления оной может разразиться обвинениями в не патриотизме, космополитизме, и во всех грехах тяжких. Впрочем, в сегодняшней публикации – как можно меньше о ней, и больше об искусстве истинном. Да, оно у нас есть, - искусство настоящее, искусство, выстраданное сильными переживаниями художника, переживаниями такого художника как Суйменкул ЧОКМОРОВ.
Если бы меня спросили, какое произведение живописи Чокморова я люблю больше всех, я бы назвала «Мой сын» (1972 г.). В нем весь Чокморов, вся его суть. Простите мне заранее мою нескромность и некоторый пафос в восхвалении этой работы. Но на это есть свои причины. Наши семьи были дружны, Суйменкул часто бывал у нас в гостях, я любовалась красотой Салимы-эже, супруги художника. И я видела и ощущала ту родительскую любовь, которую они передавали своему сыну Бактыгулу.
Другой моей любимой работой художника является полотно «Мать». Сидящая монументальная фигура немолодой женщины была взята сразу, как на одном дыхании. Лицо женщины – строгое и красивое – напоминает о лице матери Суйменкула. Как видите, обе работы выполнены в жанре портрета. И это не случайно. Ведущим жанром в живописи художника был портрет. Интерес к человеку был обусловлен, вероятно, желанием проникнуть через внешнее подобие и спокойное позирование в скрытое, бурлящее море эмоций и переживаний. Так, лицедей (актер), сняв маску роли, напряженно всматривается в истинное лицо. Этот процесс художник очень интересно воспроизвел в автопортретах. Например, в «Автопортрете» 1976 года (второе название «Чрезвычайный комиссар») образно-пластическое решение еще слито со сценарно-режиссерской (возможно здесь сыграла вторая профессия Чокморова – профессия актера) мотивацией героя фильма (Низаметдин Ходжаев). Строгость, бескомпромиссность, сдержанная цветовая гамма. И хотя Чокморов изобразил себя с палитрой и кистью, взгляд направлен на нас, зрителей, а композиция – «крупный план» говорит о поглощенности страстями фильма, нежели о субъективном анализе собственного «эго». Позже, уже в графическом «Автопортрете» (1985 г.) апелляции к актерской игре и живописи сняты. Перед нами лицо Суйменкула Чокморова. Только лицо. Жесткий штрих скупо моделирует свет и тень. Остался крупный план, но такой, будто лицу тесно в «объективе», оно полностью завоевало плоскость листа. Совершенно другим мы видим художника в позднем автопортрете 1991 года, где он изобразил себя темным силуэтом, в манере, сходной с приемами дальневосточной гравюры.
В кыргызской живописи немного художников, писавших и пишущих в основном портреты. Считается, что это самый трудный жанр в ремесле живописца. Суйменкулу Чокморову, вероятно, было проще, его артистическая натура притягивала многих и желание запечатлеть человека – личность творческую, неординарную – как правило, легко реализовывалось. И кинематограф здесь помогал. Не случайно художник не раз высказывался о том, что ощущает глубинную взаимосвязь между двумя музами – кино и живописью. Чокморов запечатлел на холсте и бумаге лица не только своих родных людей, но и лица коллег по кинематографическому цеху («Кинематографисты Киргизии», «Портрет Т.Океева», «Портрет Народной артистки Киргизской ССР А.Джанкорозовой) и др.
Как же начинался творческий путь Суйменкула Чокморова как художника? Вполне благополучно. Будучи одаренным от природы, он мог выбирать – стать музыкантом или художником. Поступив сразу в два училища, через несколько месяцев Чокморов окончательно сделал выбор – он будет заниматься живописью. И в 1953-1958 гг. учился во Фрунзенском художественном училище. Во время учебы в училище встречает свою будущую супругу и любовь всей его жизни, молодую темноглазую красавицу Салиму Шабазову. Поступив в ленинградский художественный институт, который по праву называли и продолжают называть Академией художеств, молодой художник почти сразу определил приоритеты – русская живопись XIX- нач. XX вв. и мастера Ренессанса. В этом помогли и педагоги старейшего вуза и великолепные собрания Эрмитажа и Русского музея. Сохранилась от студенческих лет интересная копия, выполненная С.Чокморовым в технике сепия с картины П. Веронезе «Нахождение Моисея» (1963 г.).
Возвратившись во Фрунзе, С.Чокморов сблизился с Народным художником СССР С.А.Чуйковым, общение с которым укрепило мысль о необходимости отображения жизни родного края. Уже была начата работа над серией полотен о жизни земляков, жителей села Чон-Таш, как произошла судьбоносная встреча с кинорежиссером Б.Шамшиевым, и Суйменкул стал одним из героев его картины «Выстрел на перевале Караш».
Кстати, влияние живописных приемов Семена Чуйкова очень ощутимо в пленэрных композициях Чокморова. Многие его пейзажи – соединение сюжетной основы с природной средой, например «Под цветущими яблонями». Именно в пейзаже Чокморову удалось не только непосредственно запечатлеть тот или иной уголок родного Кыргызстана, но и насытить свою палитру более чистыми, декоративно звучащими цветами («Тополя вдоль дороги», «Осенью», «Индюки в саду»). Особенно это ощутимо в пейзажах, созданных во время поездок художника во многие страны мира. Европейские города представали перед Чокморовым в звучном чередовании фактурно вылепленных старых построек, в солнечном мерцании каналов и ажурных мостов. Напротив, Мексика и знойно-пыльный Египет притягивали спасительной синевой прохладных сумерек. А гора Фудзияма на одноименном полотне предстала в каллиграфически чистой и безупречной по линиям и цвету форме.
На протяжении всего творчества Чокморов создавал беглые акварельные эскизы. Их легкость, порой незавершенность – результат наблюдений, схватывания или угадывания острохарактерного, неповторимого. Сидящие старики, то ли дремлющие от зноя, то ли погруженные в размышления компактно размещены на листах. Их спрятанные в чапаны руки, согбенные колени еще больше придают ощущения замкнутости, отрешенности от мира. Благодаря такому живому и постоянному интересу художника к миру простых людей, более завершенные композиции маслом, своеобразные полужанры - полупортреты – это галерея характеров и судеб («Колхозник Сатыбалды», «Девочка в тебетее», «Акылбек», «Аксакал»).
Прошло 12 лет со дня ухода из жизни талантливого Суйменкула Чокморова. Но и по прошествии времени его творческое наследие не потеряло привлекательности. Напротив, и сегодня полотна Мастера поражают своим живописно-пластическим богатством, гармонией человека и природы. Суйменкул Чокморов как-то сказал, что «мастерство – это сумма приобретенных и открытых тобой самим приемов». Мастер действительно открыл своим современникам и нам, сегодняшним зрителям, новые грани артистического мастерства, явив пример самозабвенного служения Искусству. И «рожденное талантом да обернется светом» (Сезанн).
Елена Воронина
Фото из архива семьи Ворониных