Отвечают эксперты
Минюст в середине мая утвердил положение о реестре НКО, выполняющих «функции иностранного представителя» — теперь все такие организации в течение следующих двух месяцев обязаны зарегистрироваться в этом реестре. То есть, самостоятельно навесить на себя ярлыки пресловутых «иноагентов».
Это стало возможно после того, как в начале апреля президент подписал поправки к закону о некоммерческих организациях. «Иноагентский» законопроект, который некоторые депутаты в разных редакциях пытались протащить в парламент почти 10 лет, все-таки вступил в силу.
Кроме регистрации в реестре «иностранных представителей», финансируемые из-за рубежа НКО теперь должны будут проходить ежегодный финансовый аудит за свой счет. А у Минюста появились широчайшие полномочия над ними: тут и проведение проверок, и приостановка деятельности в случае нарушений, и даже ликвидация по решению суда.
Как новые поправки скажутся на жизни кыргызстанцев? Об этом наш разговор с экспертами. Они, среди прочего, считают, что усилившееся давление на НКО усложнит жизнь социально уязвимых групп, разобщит и так не монолитное общество Кыргызстана и сделает государство еще менее прозрачным для его же граждан.
Таалайбек Джумадылов, эксперт по вопросам нацбезопасности, ветеран ГКНБ: Документ ведет к расколу общества
[Шельмование НПО со стороны государства —] это искусственно навязанная дискуссия, которая не ведет к консолидации страны и на ее пользу, потому что «вместе с грязной водой мы и ребёнка можем выплеснуть». Это нехорошо. В обществе ставить на кого-то метку, тавро, делить общество на своих и чужих — это плохо. Мы все граждане одной страны. У нас только одна задача — процветание нашей родины. Если мы в 90-е годы не смогли обеспечить выполнение базовых функций, а оперлись на международные организации, нельзя быть неблагодарными.
Вспомните, когда закон только обсуждался, у нашего президента в выступлениях были три нарратива: все НПО — воры, они обманывают своих доноров, а международные организации нам желают только зло. Это неправильно.
Для такого маленького государства, в условиях динамично меняющегося мира, такой закон [об «иноагентах»] неприемлем. Есть два аспекта последствий.
Первый — теперь международные организации уйдут. Будет хуже населению, особенно малоимущим, уязвимым слоям населения, людям с инвалидностью.
Второй — с точки зрения безопасности — общество разобщается. Мы и так поделились на «балконских» и небалконских, НПОшников и неНПОшников. В начале 90-х продвижением НПО-сектора занимались люди образованные: интеллигенция, учителя — те, кто мог грамотно написать проект. И теперь сельские жители будут говорить сотрудникам НПО: «Так вот почему ты хорошо живешь, построил особняк, ездишь на джипе, а твои дети учатся по программе за рубежом. Потому что ты воровал!»
Все это создаёт социальную напряженность и социальный раскол в обществе.
И самое главное — геополитический момент. Никто не отменял геополитическую борьбу за влияние в нашем регионе. И теперь все стороны будут использовать этот вопрос, как средство для усиления своего геополитического влияния.
Поэтому я уверен, что сама дискуссия и последствия этого закона противоречат национальным интересам страны.
Бакытбек Сатыбеков, эксперт в области госфинансов: НПО и так прозрачны, а государство — нет
Традиционно самым большим получателем грантов в виде льготного финансирования является государство. Это обычная международная практика. Но государство, в отличие от НПО, не предоставляет четких отчетов, на что эти ресурсы идут, за исключением отчетов об исполнении бюджета. Там все это описано общими словами: на какие цели направлены [деньги], какие результаты достигнуты — но детальной информации нет, доступа к проектной документации нет.
Но закон требует, чтобы и правительственные органы были подотчетны перед налогоплательщиками и перед всем обществом о внешне-получаемой помощи.
Сейчас сложно сказать о влиянии этого закона. На уровне разговоров уже возникают проблемы сотрудничества НПО с госорганами. Например, с организацией круглых столов.
НПО-сектору предлагают просто повесить на себя значок, что вы иностранный представитель — и никаких проблем с этим не будет. Но мое ощущение, что будут.
Например, не захотят сотрудничать госорганы с НПО, участвовать в их мероприятиях, потому что конкретные чиновники будут бояться, как это скажется на их карьере. Поживем — увидим. Когда выйдут подзаконные акты, когда возникнет понятная правовая рамка, тогда и станет понятна форма коммуникации. Хотя закон не накладывает ограничений или запрета на сотрудничество госорганов с НПО.
В России тоже говорили, что вы будете носить только ярлычок — и всё. А дальше началось такое «закручивание гаек», что не осталось ни одного НПО…
Изменения законодательства обычно формируются на основе каких-то доказательств, фактов. Были ли факты вовлечения НКО в противоправную деятельность, направленные на подрыв государственных устройств? Нет. Ни одного уголовного дела. Нет доказательств, что НКО занимаются политической деятельностью или политикой, они не участвуют на выборах, не выдвигают себя в парламент. Доказательств никаких нет.
Медет Тюлегенов, политолог: Новый закон снизит прозрачность решений в системе госуправления
Помимо маркировки «иностранного представителя» (что еще больше снизит и так уже низкое общественное доверие к общественным организациям), [новый закон] будет иметь эффект на сектор некоммерческих организаций, систему предоставления услуг уязвимым слоям населения и на процессы принятия решения органами государственной власти.
Некоторые некоммерческие организации закроются, многие будут перерегистрироваться, и значительная часть будет менять программную деятельность.
Многие из НКО предоставляют услуги уязвимым слоям населения: детям, женщинам, пожилым и так далее — может кому-то удастся переформатировать программы и заняться просто предоставлением услуг.
Но многие НКО в этой сфере также занимались выработкой политики (что запрещено законом сейчас) — участвуют в рабочих группах ведомств, организуют общественные слушания, делают комментарии к проектам нормативных актов и так далее.
Если возможность [НКО] участвовать в формировании социальных политик исчезнет, то это негативно скажется на качестве принимаемых государственными ведомствами решений.
Хотя закон и принят, как заявляется, для повышения прозрачности НКО-сектора, но в потенциале он снижает прозрачность решений в системе государственного управления.
Конечно, надо дождаться доработки подзаконных актов Министерством юстиции, чтобы посмотреть, как фактически будет применяться принятый закон.
Иноагенты — это еще не всё
Пока гражданское общество Кыргызстана пребывает в оглушительном шоке и пытается понять, какие последствия ждут НПО-сектор от действий «закона об иноагентах», в Администрации президента готовят уже новый законопроект об НКО. Он должен вообще заменить собой нынешний закон, в который только что внесли «иноагентские» поправки.
По мнению экспертов, этот закон содержит множество дискриминационных для НКО сектора положений, которые противоречат международным стандартам и Конституции.
Например, законопроект предлагает поделить все неправительственные организации на политические и социальные. И если первые будут иметь право получать иностранное финансирование из некоторых источников и проводить мирные собрания, то вторые — нет.
Даже после рекомендаций и предложений, которые внесли представители НПО, вошедшие в совместную рабочую группу, о том, как удалить дискриминационные положения и сделать законопроект позитивным, законопроект остался практически таким же «драконовским».
Подготовила Лейла Саралаева