Прошел ровно год с того момента, как Мелиса Турганбаева назначили министром внутренних дел Кыргызстана. Ровно год назад наша газета публиковала с ним интервью, в котором Мелис Токтомамбетович поделился своими планами. Одной из главных задач он назвал возвращение доверия народа к работе милиции.
Нынешнее интервью совпало с окончанием операции МВД по поимке беглых заключенных. Об итогах операции и итогах работы за год наша беседа.
- Мелис Токтомамбетович, во-первых, хочу поблагодарить вас и всю нашу милицию за работу по поимке беглых преступников. Была проведена серьезная работа, вся страна пребывала в напряжении 10 дней. Спасибо вам большое! Во-вторых, хочу поинтересоваться, как вы относитесь к критике, которая появилась в соцсетях от так называемых «диванных экспертов», которые сидят в тепле, тишине и критикуют: «А почему в спецоперации не был задействован спецназ «Альфа»? Не иначе как из-за погони за славой?» Что бы вы ответили этим критикам?
- Критика должна быть, но она должна быть конструктивной. Борьба с терроризмом идет во всем мире полномасштабно. То, что мы сделали на сегодняшний день, пусть оценивает простой народ, а не «диванные» эксперты. В истории Кыргызстана это первый такой серьезный побег – девять отморозков, для которых человеческая жизнь ничего не стоит. Они могли в любой момент устроить теракт, взять в заложники мирных граждан, взорвать что-то. Поэтому с подобного рода критикой я категорически не согласен.
В первый же день по горячим следам сотрудники милиции пятерых задержали. А если бы не смогли задержать? Не сумели бы слаженно и четко сработать? О чем бы мы сейчас говорили? Благодаря новой смешанной службе, которую мы создали – сотрудники ГАИ и сотрудник ППС – три человека в одном экипаже, у нас 12 таких экипажей по Чуйской области. Они моментально получили сообщение, и этот район оцепили и задержали первую пятерку беглецов. Четыре преступника, которым удалось сбежать, были наиболее опасными. Среди них те, кто в 2011 году участвовал в подготовке терактов в Бишкеке, и в этом году был задержан Алтынбек Итибаев за подготовку серии терактов. Одним словом, наши ребята работали днем и ночью, прочесывали и Бишкек, и всю Чуйскую область. Как только получали малейшую информацию, тут же прочесывали эту местность. В результате одного задержали в районе «Дордоя», второго в Сокулуке, третьего в Кок-Жаре и четвертый Итибаев.
- Получается, он был самым опасным преступником?
- Да, он оказался самым подготовленным, самым опасным и коварным. Он был настолько физически подготовлен, что мог отжиматься 1000 раз. Оружием владел отлично. И подготовку он свою показал при задержании в полной мере. По нему работала специальная группа из сотрудников ГУУР, УБОП, 10-го управления и другие спецслужбы. Работали очень осторожно, точечно. Ребята шли за ним по пятам, и вышли на след.
Последняя информация была получена, что предположительно он мог наведаться по двум адресам в микрорайон «Дружба» и чуть дальше, где проживал его брат. Точный адрес мы не знали, но взяли экстренно санкцию на обыск. Начали этот район отрабатывать и случайно наткнулись. Ребята постучали в дверь, он сразу же открыл огонь. Там было 7 спецназовцев и три оперативника. Они нам сообщили, мы тут же прислали силы из МВД и началась эвакуация людей из ближайших квартир. Жителей первого и второго этажа мы смогли вывести. Остальных мы предупредили по громкоговорителю, что ведется спецоперация и чтобы жильцы оставались в укромных местах до ее завершения. Меры предосторожности мы соблюли максимально, да и жильцы отнеслись с пониманием. К тому моменту я сам приехал к месту спецоперации.
- Была противоречивая информация, что Итибаев в квартире не один. Откуда появилась эта информация?
- Квартира в трехэтажном доме расположена очень удобно для ведения огня, третий этаж, окна выходят в три стороны. И огонь он вел одновременно с трех позиций, перебегая от окна к окну. Поэтому мы поначалу не могли точно установить, сколько людей там находится. Сначала думали трое, потом двое. В конце поняли, что он один.
В этой ситуации спецназ по инструкции сработал правильно. С чердака попасть в квартиру не возможно было, темно. Ребята приняли решение вывести оставшихся граждан, которые жили на этой площадке. У нас есть спецсредства, специальный щит. Наши сотрудники укрылись этим щитом и постучали в дверь соседям. Итибаев услышав это, начал палить по двери и ранил одного нашего сотрудника в руку, в которой он держал щит. Жильцы на этом этаже отказались от эвакуации.
После этого Итибаев продолжил каждые две минуты вести перекрестный огонь. Наши тоже стреляли. В это время и попала пуля к соседям. Дело в том, что ночью в темноте два окна практически слились. Возможно, жильцы соседней квартиры не вовремя решили выглянуть, и получилось, что их подстрелили. Трагическая случайность. Недавно только эта семья купила квартиру. Если бы они сидели в укромном месте, спаслись бы. В этой же квартире находились двое других жильцов, они не пострадали, потому что не высовывались.
- Почему так долго длилась перестрелка?
- Перестрелка длилась более трех часов, все это время мы думали, как проникнуть внутрь квартиры. Дверь была бронированная, довольно крепкая. Около часа ребята пытались выбить дверь, но Итибаев постоянно палил и по двери, поэтому в эти моменты ребята периодически укрывались. Через час удалось дверь выбить. Начали штурмовать квартиру, прикрывшись спецщитом. Впереди был наш опытный сотрудник СОБР Толобек Исмаилов, он неоднократно участвовал в таких спецоперациях. Итибаев отстреливался лежа. Получилось так, что от щита наш сотрудник отклонился на несколько сантиметров, и в этот момент пуля попала ему в голову. Так погиб наш сотрудник СОБР. После этого наши ребята продолжили штурм, ликвидировали Итибаева. Возле него лежала неразорвавшаяся граната. В последний момент он выдернул чеку, но она не сработала. Ребятам очень повезло. Если бы взорвалась, то еще двое-трое погибших и тяжело раненных были.
- Каким оружием отстреливался Итибаев?
- Экипирован он был отлично. Одет был в черный камуфляж. При нем были автомат Калашникова и три рожка патронов. У него была целая коробка патронов, поэтому в течение трех с лишним часов он вел стрельбу. Отстреляет с одной позиции, бежит к другой, потом к третьей. Плюс у него был очень хороший обзор сверху.
- Кому принадлежала квартира, из которой отстреливался Итибаев?
- Квартира принадлежала Мамбеталиевой Эркингуль, матери его соратника по радикальной ячейке Кайрата Салиева, который ранее погиб в Сирии. В этой террористической организации было принято, если один из членов погибает, то другой должен жениться на его жене. Итибаев развелся со своей первой женой и женился на Ларисе вдове еще одного члена ячейки. Позже он женился еще и на вдове Кайрата - Нурсият. Обеих жен мы держали под контролем. Но обе спокойно ходили, ребята ничего подозрительного не заметили. До последнего, по нашей информации в этой квартире никого не было, там шел ремонт. Возможно, Итибаев проник в квартиру ночью. У него был пособник, который возможно и оставил в квартире предварительно оружие и боеприпасы. Мы работали с ним, он сказал, что только довозил Итибаева до этого района. Ребята оперативно начали вычислять квартиру и наткнулись на него.
- Сейчас звучат мнения, что надо было вызвать спецназ «Альфа»…
- Когда говорят, что спецназ «Альфа» мог взять без шума, я не согласен. Из моего опыта, на высотках очень сложно штурмовать. Там много жильцов, а это дополнительный риск. Во-вторых, мы же не знали что у него на уме. Может у него в наличии килограмм тротила? А если бы он взорвал этот дом и соседние дома разнесло бы? Поэтому действовать надо было моментально. Ситуация была непредсказуемая, решение принимать надо было в считанные секунды. А тем, кто критикует, сидя на диване за чашкой чая, хочу сказать, раз вы такие специалисты, могли бы тоже искать и задерживать преступников. Когда сотрудники ГКНБ проводят спецоперацию, мы, МВД никогда не вмешиваемся, если нас об этом не просят. Если просят, мы оцепляем территорию, делаем все от нас зависящее. Те, кто сейчас обсуждает нас, может, делают это из чувства зависти. Хотя, чему тут завидовать? Мы делали свою работу. Я с рождения был в ответе за каждый свой поступок и сейчас готов нести любую ответственность.
По поводу гибели сотрудника хочу сказать, у нас каждый сотрудник, выходя из дома, уже рискует. С любым может произойти ЧП. Говорить, что министр недосмотрел, не уследил, не правильно. Ситуация была очень сложная. В целом эксперты и специалисты по терроризму говорят, что при таком побеге жертвы как минимум один к одному. Но мы этого не допустили. По факту гибели нашего сотрудника и двоих гражданских отдельное уголовное дело возбуждено. По ним работает прокуратура, расследует.
Некоторые говорят, надо было переговоры вести с Итибаевым. Это полный абсурд. Такие как он, на переговоры не идут. Он изначально был настроен на уничтожение максимально большего числа сотрудников милиции, а потом уйти на тот свет. Он сознательно шел на смерть.
- Большинство здравомыслящих кыргызстанцев согласны, что с террористами не нужно вести никаких переговоров. Но правозащитники вдруг, как по команде начали раскачивать тему, что милиция устроила самосуд, и вообще преступники не преступники, а заблудшие овечки. Что скажете этим правозащитникам?
- Складывается впечатление, что это целенаправленная работа, проплаченная, чтобы подорвать доверие населения к милиции, к правоохранительным органам и к государственной власти в целом. Есть заинтересованные силы, чтобы у нас не было сильного государства. А кем это оплачиваются? В апреле 2013 года, когда планировался крупный митинг с попыткой госпереворота, мы открыто опубликовали, кто сколько денег на что получил и какие планы были. В СМИ были опубликованы эти данные и ничего у них не получилось. Возможно, с тех пор они и затаили злобу.
Я не хвастаюсь, и не говорю, что милиция работает хорошо. Но один хороший шаг сделан: простой народ поверил в милицию. Когда прочесывали территорию, ребята рассказывали мне, как жители реагировали, когда к ним приходили милиционеры. Люди заводили ребят в дом, предлагали чай, показывали, рассказывали, где какая яма есть, где заброшенный дом, где видели подозрительных людей. А когда такое было? Все эти годы, когда милиция приходила, люди запирались по своим домам и не пускали. А сейчас открыто с уважением встречают. Это ведь большая разница. Если в целом говорить о ситуации в стране, недавно выборы у нас прошли, спокойно, мирно. Правопорядок устанавливается. Преступления тяжкие раскрываются. Кому-то это не нравится. Забыли про них, вот они и решили пропиариться.
- В соцсетях звучит еще более циничная версия, что побег этот придумали и организовали сами правоохранительные органы с согласия власти и даже Кремля, чтобы отвлечь население от политических и экономических проблем. А пистолет и флаг милиционеры им сами подбросили. Как вам такая версия?
- Это, конечно, полный абсурд. Кто будет жертвовать жизнью сотрудников, сиротить детей? А потом выпускать бандитов, чтобы днем и ночью, в дождь и холод искать по всей стране? А про флаг сам же задержанный говорит, что он его нарисовал еще в СИЗО и так и ходил там. Им с воли не только флаг, сотки доставляли и продукты питания.
- Побег был спланирован?
- По блатному жаргону это называется «побег с бычком». Как стало известно, Итибаев открывал камеры и звал с собой всех желающих, но многие не согласились и остались в камерах. Например, бывший спецназовец, который проходит по Садыркуловскому делу, он сидит пожизненно, остался. Итибаев уговорил бежать 8 человек. Мы все свои силы рассредоточили, по каждому из 9 работали отдельно. Пока тех ловили, у Итибаева появился шанс спастись. Он так и замышлял и подготовился хорошо. Это и называется «побег с бычком», пока мы тех «бычков» ловили, он свой план успел реализовать. Хорошо, мы вовремя всю территорию Чуйской области плотно перекрыли. Он пытался и через Сосновку в Баткен и дальше в Таджикистан, а потом в Афганистан попасть. Вторая дорога была через Казахстан. Мы переговорили с казахскими коллегами, они границу перекрыли. Пока мы ловили остальных, он свободно передвигался, делал свои дела. Когда только побег был совершен, у нас была информация, что в селе Ленинское у него был схрон. Вполне возможно, что там и был автомат и боеприпасы. У каждого террориста, есть свой схрон, чтобы оружие было под рукой. У него были пособники, два-три человека, мы с ними работаем, уголовные дела возбуждены.
- Много лет уже система ГСИН не относится к МВД. Как стал возможным побег из самого охраняемого СИЗО?
- По идее, ГСИН не должно было отделяться от МВД. Это единая служба. Эта структура нормально функционировала, находясь в системе МВД. Контингент, который содержится на «зонах», это наши вчерашние «клиенты». Мы их ловим, мы и должны их ставить на путь исправления. Но получилось так, что за эти годы не стало хорошего взаимодействия между нашими службами. Самое обидное, что они зачастую игнорируют нашу информацию. Когда ГСИН была в системе МВД, оперативная работа внутри «зон» была поставлена на высоком уровне. Вот такие побеги были исключены. Но если до конца быть откровенным, скажу, мы предупреждали сотрудников этой системы, что, возможно, будет побег. В ряде колоний готовились побеги. Если бы руководство моментально отреагировало на нашу информацию, то этого не было бы.
- Сегодня настало время реформировать эту систему, наводить в ней порядок и возможно вновь пересмотреть вопрос о возвращении в систему МВД. Честно скажите, вам нужна такая головная боль, как контроль над зонами, колониями и тюрьмами?
- Головная боль мне не нужна. Но если ради безопасности государства и общества, мы готовы взять и сделать как надо. В Казахстане три года назад вернули систему ГСИН в МВД, и ситуация реально улучшилась. Все отморозки содержатся отдельно, «бородачи» отдельно, бандиты отдельно. А из-за того, что в системе, мягко говоря, беспорядок, такие как Итибаев, который никогда раньше не молился, попав в одну камеру с членами «Жайшуль Махди» стал радикальным исламистом. Они ему голову заморочили, и он пошел с ними. Для него и так человеческая жизнь ничего не стоила, а тут ему внушили, что если он убьет неверных, то в рай попадет.
- Но побег стал возможным из-за плохой работы системы ГСИН?
- Там очень много вопросов и проблем в самой системе. Материально-техническая база слабая, нехватка кадров, низкая зарплата. Мы силовики разрабатываем план по взаимодействию, чтобы улучшить нашу работу. Когда силовики не понимают задач друг друга, могут появиться не понимания. Эти отморозки все наши клиенты. Раньше был жесткий контроль, за месяц до освобождения районному участковому милиционеру приходила бумага, что освобождается такой-то, и полная информация о нем: сидел по такой-то статье, склонен к тому-то, связи его в тюрьме, на воле. Как только он освобождался, участковый с ним проводил профилактическую работу, фотографировал, отпечатки пальцев снимал, объяснял его права и обязанности. Его проверяли по вечерам. А сейчас никто не знает, кто освобождается, чем он потом занимается, что у него в голове.
Во-вторых, мы должны порядок навести в системе условно осужденных и теми, кто уходит в колонии-поселения. На сегодняшний день 1090 человек в розыске. Раньше, по всей республике были общежития, там люди отбывали условно-досрочное наказание, они были обеспечены работой. Все занимались делом.
А сейчас связи ГСИН и МВД нет, отсюда и творится этот бардак. Надо либо объединять, либо тесно взаимодействовать. Не зря говорится, что кадры решают все. Во главе службы должны стоять высококвалифицированные кадры, настоящие профессионалы своего дела. ГСИН это специфическая структура, глава ведомства должен знать менталитет осужденных, их повадки, субкультуру, неписаные законы. Одно скажу, на зоне «бородачей» не любят. По их законам с сотрудниками колоний ссориться ни в коем случае нельзя. А эти отморозки четверых сотрудников ГСИН убили, они теперь перед «черными» отвечать будут. Любой побег «смотрящий» контролирует. А в этом случае никто не знал о побеге. То есть они переступили законы преступного мира, вышли за грань. У них неписаных законов очень много, поэтому и руководить этой системой должны люди соответствующие, чтобы руководили оперативной работой.
Второй момент, внутри зон необходимо развивать производство. При Союзе было хорошее производство, а сейчас осужденные сидят целыми днями, бездельничают, питаются на деньги налогоплательщиков, еще и совершают побеги и преступления. Поэтому должно быть налажено производство, чтобы они могли возмещать ущерб потерпевшим. А при нынешних условиях, они ничем не занимаются, не становятся на пусть исправления, еще и хуже становятся.
- Мы с вами ровно год назад встречались и делали интервью. На мой взгляд, за этот год не было никаких скандалов или негативных историй, связанных с милицией. Как вам это удалось?
- Мы постоянно работаем с личным составом. Я за год проехал сто тысяч километров. Всю страну объездил, каждый уголок, в некоторых особо проблемных местах был по два-три раза. Самое главное, мы начали условия создавать своим сотрудникам. Когда есть зарплата и сносные условия жизни, тогда человек может работать с лучшей отдачей. Мы начали строить квартиры, улучшать материально-техническую базу. Например, в Ак-Тале здание милиции было 1933 года постройки, разрушалось на глазах. Мы там отстроили новое здание. Когда сотрудник видит, что мы стараемся их условия улучшить, многие начинают еще лучше работать. Есть сотрудники, которые нас позорят, но их единицы и мы с ними прощаемся. Ребята начинают друг друга воспитывать, влиять, друг на друга останавливают, если кто-то хочет преступить закон.
Я много поменял руководителей. Раньше как люди шли по карьерной лестнице? Пришел молодой парень опером, а через некоторое время становится начальником РОВД, за взятку. А заместитель сидит годами, прошел все ступени карьерной лестницы, и не получает этой должности. Это же несправедливо, поэтому я искоренил этот момент. Люди поняли, что за взятки не будет им продвижения по карьерной лестнице. Когда мне открыто предлагали взятки, я на этих людях крест ставил и не двигал по карьере. Потом люди поняли, что через взятки ничего у них не получится.
- То есть, на сегодняшний день в милиции совсем взяток нет?
- Нет. Ни звания, ни должности, за деньги не продают и не покупают. Люди стали понимать, что мы ценим профессионализм, деловые качества, трудолюбие и выслугу лет.
Еще один момент, за этот год мы структуру центрального аппарата уменьшили. Я когда только пришел, штат был раздутый. Мы начали мониторить работу канторских. И выяснил, что один молодой сотрудник ходил из кабинета в кабинет целый день с одной бумагой. Потом эту бумагу положил в сейф, и ушел домой. За целый день ничего полезного не сделал. Вот такие люди у нас работали. Таких мы сократили и сокращенных передали в низовые структуры. В этом году мы около 400 сотрудников центрального аппарата УВД сократили, отдали в регионы.
В то же время, у нас не хватает участковых инспекторов в регионах, один инспектор работает на три-четыре села. Как он может успеть, если расстояние между ними 80 км? Мы стараемся, чтобы в каждом селе был свой участковый.
Самое главное, мы стали привлекать общественность. В этом году провели форумы в областях и по республике на тему «Взаимодействие милиции с общественностью». У нас появились единомышленники и помощники, это суды аксакалов, женские объединения, молодежные организации, органы местного самоуправления. Кстати, МСУ в этом году здорово помогли, некоторые даже дома для милиционеров на свои деньги построили. Например, в Липенке Джети-Огузского района для сотрудника милиции трехкомнатный дом построили, который одновременно и офис участкового. И таких примеров много.
- То есть, отношение к сотрудникам милиции уже совсем другое?
- Да, и оно идет от руководства страны. Президент в этом году вручил ключи от 180 квартир сотрудникам милиции в городе Бишкек, и в Баткене 24 квартирный дом. До конца года мы вручим еще квартиры : 60 ошским, 44 - беловодским и 20 балыкчинским. А в следующем году еще один дом на 207 квартир готовим сдать в Бишкеке для наших сотрудников.
- А что у вас в планах на следующий год?
- Самое главное будем реформировать ГАИ и ППС. И планируем внедрять проект «Безопасный город». Мы начали уже делать своими силами, нам обещают помочь коллеги из Молдавии гуманитарно программным обеспечением. Потому что «Безопасный город» для Кыргызстана очень нужен. Мы предлагаем минимальный вариант за 27 миллионов долларов. Тендер, который проводился во время Бабанова, был в 85 миллионов. Тендер, по которому идет суд, в 65 миллионов. Мы просчитали, и хотим внедрить проект за 27 миллионов. Этим мы и займемся в ближайший год.
Лейла Саралаева
Фото Вячеслава Оселедко