«Если некая страна дает человеку гражданство, значит, именно она берет на себя ответственность за его действия как в своей стране, так и в других странах. А вовсе не та страна, где этот человек родился. Я это так понимаю», - написал на своей странице в социальных сетях известный кыргызстанский тележурналист Дмитрий Ложников.
Это самая интеллигентная реакция среди пользователей социальных сетей на спекулятивное освещение теракта в Санкт-Петербурге российскими журналистами. Страшная трагедия, взрыв в метро 3 апреля, унесла человеческие жизни, несколько десятков человек стали инвалидами. Взрывное устройство сработало в вагоне поезда, ехавшего в северной российской столице под землей от станции «Сенная площадь» к «Технологическому институту». Еще одну бомбу обезвредили на «Площади восстания». Машинист поезда не остановился в тоннеле, среагировал правильно. Иначе погибших было бы на пару десятков больше – спасатели просто не подобрались бы вовремя к раненым. В результате 14 человек погибли, 53 получили ранения. Но страшная трагедия стала началом информационной атаки против миллионов ни в чем не виноватых людей, на которых ополчились российские СМИ – просто так, спонтанно, по недоумию? Или намеренно?
Главным подозреваемым российские СМИ со ссылкой на российские правоохранительные органы называют 22-летнего уроженца Оша Акбаржана Джалилова, который вместе с родителями имел российское гражданство. Он его получил в 2011 году в Генеральном консульстве РФ в Оше сразу же по достижению совершеннолетия. Ему удалось без проволочек получить гражданство России, потому что его отец уже имел российское подданство.
Череда бездоказательных обвинений в российских СМИ заставляет усомниться в адекватном освещении трагедии. Буквально по горячим следам российские журналисты сначала назвали виновным в совершении теракта уроженца Башкирии, этнического русского Ильяса Никитина, принявшего ислам. Его фото с бородой и в длинной, так называемой мусульманской одежде, растиражировали все российские СМИ. Никитин сам явился в полицию, чтобы доказать свою невиновность, но, как выяснилось потом, его приключения только начались.
На следующий день Никитин собирался вылететь через Москву в Оренбург, но другие пассажиры категорически отказались лететь с ним одним рейсом, находясь под впечатлением от репортажей, где Никитина называли виновным в совершении теракта в Санкт-Петербурге. В довершение всего Никитина уволили с работы после этих сообщений. Журналисты написали: “Он терпит за свою приверженность мусульманской одежде и должен проявить понимание”. Что? А не из-за непрофессионализма и шовинизма журналистов и их издателей он терпит неприятности? Не в этом ли причина?
Затем внимание питерских журналистов переключилось на 22-летнего уроженца Казахстана Максима Арышева, которого даже назвали смертником. Студент 3-го курса Санкт-Петербургского экономического университета был прилежным, душой компании и подающим надежды программистом. Убитые горем родители сразу же вылетели за телом ребенка. Спустя сутки казахские спецслужбы опровергли подозрения о возможной причастности Арышева. «В поле зрения КНБ он ранее не попадал, на учете не значится, и партнерами из спецслужб России как исполнитель теракта он не рассматривается. Он жертва теракта, непосредственно находившийся в центре взрыва», - заявил заместитель председателя казахского КНБ Нургали Билисбеков. Никто не извинился перед родителями парня за обвинения.
Третьим подозреваемым российские СМИ назвали 22-летнего уроженца Оша Акбаржана Джалилова, опуская такой факт, как наличие у него российского гражданства.
Подозреваемый до девятого класса учился в средней школе имени Токтогула в микрорайоне “Туран” в Оше. По окончании неполной средней школы он по решению отца поехал с ним на заработки в Россию. Затем вернулся в Ош, чтобы там без проблем оформить российское гражданство.
До отъезда в Россию Акбаржан ничем особенным не отличался от своих сверстников. По рассказам его одноклассников и друзей, он был самым обычным молодым человеком, который любил весело проводить время с друзьями и модно одеваться. Роковые изменения произошли в питерский период жизни Акбаржана. В Питере Джалилов работал поваром в суши-баре, ездил на автомобиле “Дэу Нексиа” и сменил несколько паспортов. Но почему-то федеральные российские телеканалы на этот момент его жизни особого внимания не обратили, только пару раз показав панельный дом, где он в последний раз снимал жилье. Если верить этим репортажам, он снимал “однушку” самостоятельно за 20 тысяч рублей в месяц! Это большая роскошь для трудовых мигрантов.
Даже солидный РБК не удержался от сенсационных заголовков. Их журналист в одной из публикаций утверждал, что им удалось поговорить с Акбаржаном (когда везде показывали останки подозреваемого, и его опознали прилетевшие в Питер родители), позвонив по телефону, который был указан при регистрации в одной из социальных сетей.
Одного не учли журналисты: мигранты часто меняют номера мобильных телефонов. Один из российских операторов связи вообще их бесплатно раздает всем, кто прилетает в Россию или улетает из нее. Почти у каждого мигранта по две-три симки, с одной ему удобно в Интернет выходить, по другой домой звонить, а третья про запас. Анонимность социальных сетей и отсутствие обязательной процедуры верификации в таких случаях тоже мало способствуют борьбе с виртуальными преступлениями. И почему-то российские журналисты не поинтересовались у представителей посольства РФ в Бишкеке или у Генерального консульства РФ в Оше, когда и каким образом семья Джалиловых смогла получить российское гражданство, и где на самом деле был прописан Акбаржан.
Но зато почти все рванули в доселе не знакомый им Ош в поисках возможного следа. Родственники и школьные учителя Акбаржана, с трудом подбирая слова на русском, объяснялись с журналистами, отказывались верить в произошедшее. В некоторых репортажах респонденты не совсем понимали суть вопросов на русском языке, поэтому, не зная, что ответить, отмалчивались, а это воспринималось почему-то как согласие. Очевидно, московские журналисты искали сенсаций в Оше, но не нашли их.
Отечественные журналисты не отставали: зачем-то опубликовали фото дома, где проживают родители Акбаржана. Скромный, аккуратный домик среди цветущего урюка. Вряд ли это фото как-то повлияло на расследование трагедии. Но оно продемонстрировало наплевательское отношение наших журналистов к частной жизни родных подозреваемого.
Если не гнаться за скорыми сенсациями и попытаться разобраться в проблеме глубже, то реальность такова: трудовые мигранты в России, выходцы из всех стран бывшего СССР – главная мишень вербовщиков международных экстремистских организаций. Особенно те, кто получил российское гражданство.
В социальных сетях мигранты активно делятся подробностями новой жизни, создают группы по интересам. Именно там они становятся мишенью религиозных экстремистов. Среди социальных сетей активная подрывная деятельность виртуальных “имамов” и вербовщиков развернута в “Одноклассниках” и “Вконтакте” из-за популярности их среди трудовых мигрантов. Правоохранительными органами КР выявлены более двадцати личных страниц, с них вербовщики вели незаконную деятельность, распространяя идеи экстремизма и нетерпимости. Благодаря оперативной деятельности были удалены свыше 68 сомнительных фотографий и 19 видеороликов.
За прошедший 2016 год Генеральной прокуратурой совместно с МВД и ГКНБ внесено 13 заявлений в суд о блокировке сайтов, распространяющих идеи экстремизма и терроризма. Кроме этого, в судебном порядке ограничен доступ к 86 сайтам с сомнительным содержанием. Об этом в СМИ так много не напишут. А жаль.
Алмаз Исманов
Питер: манипуляция на трагедии
В метро Санкт-Петербурга днем 3 апреля произошел взрыв. Во всем мире люди несли цветы к российскому посольству. В это же время обостряются так называемые «дискуссии» - в кофейнях, на кухнях, в соцсетях появляются сотни экспертов, не стесняющихся сплясать на костях.
В эти дни грань, отделяющая людей от безвозвратно прокисших циников, проступает острее, четче. Власть-оппозиция, Запад-Восток, что там еще? Ату, наших бьют. Либерасты-ватники… Как же все это мерзко, граждане. Мы что, совсем рехнулись? Мы полны странных иллюзий о том, что доброта и сочувствие – это какой-то такой продукт, на который не все имеют право. Мы не видим за собой вины и не признаем своих ошибок. Мы проигрываем бой с терроризмом – потому что нам важно, какой национальности ублюдок-террорист. Разве у них бывает национальность? Разве террорист действует от имени своего государства?
Мальчики и девочки уже не вернутся с занятий в общежития или домой, не позвонят родителям, не станут психологами и программистами. Авторские куклы Ирины Медянцевой тоже остались сиротами, как и ее дочь, Алена, которую художница закрыла собой. У нее хотя бы был шанс спасти своего ребенка. А у родителей Дильбары Алиевой или Дениса Петрова не было такого шанса. У них даже нет шанса защитить своих детей после смерти, прекратить ехидные комментарии, тупые выпады, грязные споры и остановить политтехнологии, которые отрабатываются сейчас на костях их детей.
Что надо иметь внутри, чтобы в такие дни радоваться, злорадствовать, лихорадочно обсуждать национальности погибших или предполагаемых преступников в контексте фашистском, отвратительном и злобном? Кем надо быть, чтобы использовать трагедию для того, чтобы затеять очередное выяснение в социальных сетях, кто чего заслужил? Рассуждать о «малочисленности жертв»? Каким местом надо думать, чтобы яростно подключить все свои «пропагандистские» ресурсы и ринуться в диванный бой на фоне всего, что случилось?
Почему так много – слишком много для крошечного человечества – оказалось людей, которые радуются, пользуются и самоутверждаются за счет трагедии? И ведь это касается не только нынешнего взрыва в Санкт-Петербурге. Мы хлебнули этого сполна сами – во время летнего пожара, когда в московской типографии сгорели наши девочки, во время катастрофы в селе Дачи СУ. Все больше танцев на костях и бездумного, трагического обесценивания человеческого горя…
Но есть и другие, к счастью. Одни несут цветы к посольствам России в десятках городов мира. Другие предлагают бескорыстную помощь. Третьи гасят огни на Эйфелевой башне в знак траура. Четвертые, молча, стоят, сняв шляпу, пока гаснут огни. Катастрофа сплотила и самих жителей Петербурга. Граждане разных стран и различных национальностей бесплатно отвозили людей домой, когда Питер встал в транспортном коллапсе после теракта. У многих из тех, кто пришел к посольству в Бишкеке с цветами, нет ни родных, ни друзей в Петербурге. Но этот случай в очередной раз объединил всех нормальных людей, это общее горе. Свойство живых людей – поддерживать друг друга в беде. И хотя очередной виток спирали ненависти закручивается, играя на руку тем, кто зарабатывает на горе, мы это переживем. Ведь мы – люди. Питер, мы с тобой!
Светлана Бегунова