Всегда мечтала хоть на месяц вернуть время
назад. Время года, я имею ввиду. Оказывается, это так просто – пять часов на
самолете. Главное, правильно выбрать направление: не «знойный Истамбул», не
горячий, душный Каир, а, к примеру, «Северная Пальмира».
Бойкая старушка у станции метро «Площадь
Восстания» в Питере продает пирожки. «Сколько?», - спрашиваю. «80 рублей» - «Штучка?»
- «Ну не кучка же!». Да. Радость – товар штучный.
О деле
Программа командировки – сборище «соотечественников». То есть, журналистов, пишущих на русском языке за пределами России. Здесь же я, по случаю, разбиралась, как действительно к соотечественникам относятся в России. К русскоязычным гражданам других государств, имею ввиду. Позволю себе изложить выводы.
Надо понимать, от русскоговорящих из СНГ «в
российском народе» ждут либо переезда на историческую родину, либо чтоб
заткнулись. Причем, рядовые россияне «готовы принять соотечественников», но,
мягко говоря, не готовы подвинуться. Приезжайте. Но только туда, где нам ловить
нечего. А в остальные места не суйтесь. Получите отпор. Это по факту –
результат экспресс-опроса сотни петербуржцев, который я не поленилась, провела
на улице. Косвенное подтверждение эта «теория» получила и во время «тусовки»
журналистов. Пока все усаживаются, со мной подчеркнуто неофициально
заговаривает некий представитель организаторов мероприятия.
- Сколько у вас там русскоязычных, в Киргизии?
- Да полмиллиона будет…
- И что вы там сидите? Вон, в Пензенской области
брошенные деревни, езжайте!
- А вы почему же не в брошенной деревне?
- Я в пригороде живу, по утрам дою корову, так
что мне вот этих намеков не надо.
- А если мы – в пригород, да потесним?
- Вы, киргизы, всегда много хотите.
Хотим, что правда, то правда. Но так ли уж много?
Уважения, понимания. Тонкие ниточки, связывающие большую Россию с русскоговорящими
за рубежом (особенно в странах СНГ) лопаются. Так и тянет написать «с тихим
жалобным звоном». Не принято вслух говорить о горьком историческом сиротстве
тех, кого от матери-России оторвали еще до рождения, и от кого теперь «приемные
родители» на замок закрывают «холодильник». Ощутить это сиротство в полной мере
можно только в больших российских городах.
После официального закрытия участники шумным
табором выкатываются из гостиницы - погулять. Галдим, как в зоопарке – на
разных языках. Кыргызским, кстати, я одна не владею, остальные участники на
языках «приемных» стран говорят свободно. На «небезопасном» расстоянии (от
гостиницы) нами интересуется патруль. И начинается. У грузина – по лицу –
паспорт греческий. Из Азербайджана приехала русская красавица. Китайские черты
среди европейских русских – не редкость. «Финны» вполне могут сойти за цыган. Мой
кыргызский документ вкупе с русыми «кудрями» тоже произвел впечатление – в
общей картине. Милиционер начинает думать, что угодил в машину времени и
выскочил из нее посреди советского фестиваля «дружбы народов». Осторожно
смотрит на грустную негритянку (вообще-то, это не наша, просто мы хорошо
гуляем) и говорит: «А вы, наверное, из Эстонии?».
Даже в моей реальности, где я никому не своя и никому не чужая, бывают минуты, когда мне очень хочется дать по лицу с разворота тем, кто расколошматил Советский Союз. Но Путин сказал правильно. Тот, кто о нем не жалеет, не имеет сердца. Тот, кто надеется его вернуть, не имеет ума.
О городе
Впрочем, о грустном больше не хочется. Буду рассказывать о городе. В Питере вообще сильнее, чем в Москве, пахнет огромными деньгами. Их тут крутится и вертится много, очень много. А сильнее пахнет, потому что Санкт-Петербург – не мегаполис, тут все в виде концентрата, соответственно, заметнее и тенденции. Особенно для командировочного туриста-дилетанта. Питер, разумеется, меньше Москвы, компактнее, четче, даже унылые пейзажи промышленных районов как-то благороднее, что ли. А вот цены – не ниже. Такие же. То есть, для среднестатистического бишкекчанина запредельные.
Исторические памятники в этом городе обладают сверхъестественной фотогеничностью. Невооруженным глазом смотришь – грустное, уставшее ветшающее здание. В объектив глянешь – нет, исторический памятник. И везде что-то реставрируется, леса (строительные), леса, леса. Вся махина многовековой истории – в камне – задыхается от нехватки средств. У нас в Бишкеке на четыре квартала вдоль и поперек хватило бы того, что тут надо всего одному фасаду. Оглядываешься по сторонам и понимаешь, что на полную реставрацию «исторических памятников» Питера не хватит всех денег мира. Но всё это надо, необходимо отреставрировать и сохранить, это понятно даже такому заезжему дилетанту, как я.
Стоит посмотреть на то, как разводят мосты на Неве. Это потрясающее зрелище завораживает.
«Культурная столица России, северная Венеция, детище Петра – так часто называют Санкт-Петербург, второй по величине город России с населением в 4,8 млн человек. Немногие города мира могут похвастать таким количествомдостопримечательностей,музейных собраний, оперных и драматических театров, усадеб идворцов,парков ипамятников. Литературное и музыкальное наследие Питера не менее выдающееся – количество вдохновенно творивших на его туманных берегахписателей, поэтов и композиторов потрясает даже самое смелое воображение. Наряду с Парижем, Римом и Венецией Санкт-Петербург входит в список ЮНЕСКО как город, в котором под патронаж взят весь исторический центр. Кроме прочего, здесь естьхрамы 42 конфессий, включая удивительнуюмечеть с фарфоровым куполом, единственный в Европе буддийский монастырь и одну из самых красивых капелл Мальтийского ордена. А еще Санкт-Петербург – это«город мостов». Шестьдесят восемь рек, каналов и протоков пересекают город в разных направлениях, образуя на его территории сорок два острова. Сейчас в Петербурге и его пригородах насчитывается 580 мостов, в том числе 20 разводных», - гласят энциклопедии.
Но все это – не главное. Атмосфера – вот что выделяет этот город. Особая атмосфера. Когда бы вы ни приехали в Петербург, в какое бы время ни оказались здесь: в дождь или в палящий зной, в слякоть или в морозы, город всегда примет вас, как родное дитя, согреет своим дыханием, успокоит душу и вселит надежду. Так и есть.
Местные действительно вежливы и дружелюбны, как и гласят легенды. Проблема в том, что их не сразу встретишь, потому что город полон мигрантов и эмигрантов из Молдовы, Украины и прочего пост-советского пространства. Печалит то, что беречь и сохранять эти категории граждан особо ничего не планируют.
О себе
В целом, в Питере очень трудно произвести на кого-то впечатление. Ходишь на ушах – на здоровье. Надевай, что хочешь – никто не посмотрит вслед. Кришнаиты в сари, панки с цветными «гребнями», мусульманки в парандже – опять на здоровье. Кричи, шепчи – лишь бы тебе хорошо было. Но просто так без музыки уехать не могу. Потратив все деньги, в последний день обнаруживаю, что на такси до аэропорта у меня не хватит. Раскопки в карманах ничего не дают. Выход есть – метро, а потом автобус. Благо, станция метро прямо под окнами гостиницы. Багажа навалом. Питерские фирменные обувные магазины с многочисленными уцененными полочками обойти стороной в состоянии только монахи и миллионеры, хотя в остальном Питер – город по сравнению с Бишкеком крайне дорогой. Я вот не прошла мимо, потратилась. Но кулака два, плеча тоже два. Как-нибудь.
На станции «Московская» местами идет ремонт станционных дверей. Это форменное безобразие, потому что двери в электричке открываются, а на станцию не попадешь. Пока мечусь по вагону в поисках прохода, голос динамиках начинает нудеть об осторожности. Я все-таки выскакиваю в проход, но тут та сумка, что на правом плече, высказывает свое мнение, ручка лопается, и ррраз, я на перроне – сумка в вагоне. В сумке паспорт, билет, деньги, и жетоны на метро в том числе, двери же неумолимо закрываются. До регистрации – ну, у нас всегда все рассчитано, плюс-минус пять минут. И вот я с двумя занятыми руками, баулом на плече совершаю первое в жизни сальто, как в «Матрице». На автопилоте. Практически зубами выхватываю эту сумку, ее подлая ручка протискивается между почти захлопнувшимися дверями. И что вы думаете, сорвала-таки аплодисменты, переходящие в овации. Все. Можно домой.
Светлана Бегунова